Ничейная земля

Этот ответ весьма озадачил сержанта, явно не привыкшего, чтобы монахини разговаривали с ним в таком тоне.

— Куда? — потребовал он отчета, стараясь придать голосу побольше властности.

Сестра Каридад указала в сторону церкви впереди.

— В церковь, — ответила она тем же тоном. — Куда ж еще?

— Нельзя, — ответил сержант, вставая на пути у доминиканки. — Разве вы не знаете, что в городе комендантский час? До шести часов утра никто не имеет права находиться на улице.

— Но мы же не кто-нибудь, — возразила она, обернувшись и подавая знак остальным. — Мы должны пройти в храм, чтобы отслужить заутреню.

— В такой час?

— Заутреня служится очень рано, молодой человек, — пояснила монахиня. — Потому она так и называется.

— Раньше вы так не делали.

— Возможно. Но сегодня особенный день, — ответила она, подойдя поближе. — Сегодня мы празднуем день святого Бонония Лукедийского.

Как и следовало ожидать, сержанта это не впечатлило.

— Да хоть святого Витта! — бросил он. — Никто не имеет права шастать по улицам в комендантский час.

— Допустим, — согласилась сестра Каридад. — Но когда мы войдём в церковь, то уже не будем на улице.

— Не пойдёте вы ни в какую церковь, — стоял на своём часовой. — Возвращайтесь к себе в монастырь и молитесь там.

Мать-настоятельница медленно покачала головой.

— Я вижу, вы не поняли, — произнесла она. — Статуя святого Бонония находится в церкви, а не в монастыре. Поэтому мы должны молиться именно там.

— Так или иначе, вы не можете войти туда, сестра. У меня приказ: никого не пускать.

— А я вам повторяю: мы — не кто-нибудь, — настаивала монахиня, продвигаясь в сторону дверей храма и пытаясь оттеснить с дороги сержанта.

Тот решительно ухватил ее за руку повыше локтя.

— Я же вам сказал: туда нельзя.

— А я говорю — можно, — гнула своё монахиня. — А кроме того, вчера сам комендант Тральеро дал нам разрешение отслужить там мессу.

Упоминание имени алькальда и коменданта сделало своё дело.

— К-комендант? — выговорил часовой.

— Да, комендант, — ответила монахиня, мотнув головой вниз по улице. — А если вы сомневаетесь, можете пойти и разбудить его, чтобы лично удостовериться.

Легионер впервые заколебался.

— Ну, что же вы встали? — сказала сестра Каридад. — Идите и спросите, если не верите. Вряд ли ему понравится, когда его разбудят посреди ночи только из-за того, что несколько монахинь отправились помолиться в церковь.

Сержант, явно рассерженный бесцеремонностью монахини, с отвращением фыркнул.

— Ну хорошо, — согласился, отступая в сторону. — Проходите.

Не теряя ни секунды, мать-настоятельница подала знак остальным сёстрам и послушницам, и все быстрым шагом направились к церкви.

Когда Райли и Джек проходили мимо сержанта, тот опасливо косился в сторону грозной настоятельницы, а потому не обратил внимания на двух доминиканок странного вида, из которых одна была слишком высокой, а другая — слишком толстой. Хоть они и старались затеряться среди других послушниц, будь на дворе день, им никого не удалось бы обмануть.

Интербригадовцы держались рядом друг с другом. Миновав легионера, они молча переглянулись и облегченно вздохнули. Похоже, им удалось обмануть солдата, и теперь от дверей храма их отделяло лишь несколько метров.

Но тут за спиной вновь послышался резкий оклик солдата:

— Стоять! Руки вверх!

От приказа молодого сержанта у Райли дрогнуло сердце: как раз в эту минуту он проходил мимо, и ему показалось, что их разоблачили.

Не поднимая головы и не оборачиваясь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он просунул руку под подол рясы и нащупал рукоять заткнутого за пояс пистолета.

— Приготовься, — шепнул он Джеку. — Ты задержишь сержанта, а займусь остальными. Если застанем их врасплох...

— Тсс! Погоди!.. — прошептал галисиец.

Алекс умолк, прислушиваясь, как легионер говорит сестре Каридад:

— Я не могу пропустить вас в церковь одних.

Он сунул в рот два пальца и свистнул. К ним тут же подбежали еще два часовых.

— Но как же... — запротестовала монахиня.

Сержант поднял руку, приказывая ей молчать.

— Двое моих людей пойдут с вами на мессу, — недобро улыбнулся он. — Пусть комендант и дал вам разрешение молиться в неурочный час, но никто не говорил, что вы можете войти туда одни.

Двое солдат открыли дверь храма, запертую, как оказалось, снаружи, и встали по обеим сторонам от входа, пока монахини входили внутрь.

Когда все оказались внутри, двое легионеров вошли следом за ними и снова заперли дверь тяжёлым железным ключом длиной в ладонь.

Внутри церкви царила полная тьма, пока мать-настоятельница не зажгла один из светильников, и тёплый желтый свет распространился по нефу, высветив цилиндрические колонны, алтарь из белого мрамора и ряды деревянных скамей, занимавших почти все пространство, оставляя свободным лишь проход в центре. В этом тусклом свете Райли разглядел тёмные силуэты людей, лежавших в проходе на полу, они тут же зашевелились и стали перешептываться.

— Они здесь, — шепнул Джек ему на ухо.

Райли кивнул в ответ и осторожно оглянулся, убдившись, что оба легионера остались стоять у дверей, в десяти метрах от них.