Ничтожество (СИ)

Вскоре его снова отправили в военный пансионат, там он не стал долго ждать пока за ним придут. Он быстро запугал все кто был в его поле зрения. Мать изредка писала сыну, прости не возвращаться. Мальчик находил утешение в дрессировке собак.

В 25 лет Григорий встречает Игоря и влюбляется, он прекрасно осознает, что тот Гомофоб. Он пытается отдалиться от Игоря и уезжает на службу. По возвращению он знакомится с семьей Игоря и остается рядом.

Григорий питает к женщинам ненависть и Ксения не исключение. Он вбил себе в голову что противоположный пол должен страдать.

С раннего возраста он начинает приставать к девочки, а та в свою очередь пытаясь сказать отцу, но её не слушали. В возрасте 17 лет Григорий изнасиловал Ксению. Из-за морального поведения и психических проблем девушка совершила суицид.

На Григория завели дело и посадили, но после он был переведен в психбольницу и признан невменяемым.

Мне удалось поговорить с ним лишь раз. Последние что он мне сказал, были слова о Ксюше.

«— Знаешь, что она написала в предсмертной записке? Нет? — он усмехнулся — Там было написано, «Жизнь прекрасна, не правда ли»? Эти слова резали без ножа. Я вот все, понять не могу, если он называл, её, ничтожеством, то я тогда кто?»

Внутри меня содрогались струны, струны — терпения, нервов, выдержки. Называйте, как хотите. Меня не было здесь так давно, но привычная картина так и не изменилась. Единственное, чего не хватало — Ксения.

Без нее этот город был похож на пустое месиво. Не важно, чистые ли здесь асфальты, многолюдные ли перекрестки, чего-то мне всегда будет не хватать. Ксюша была недолгим лучиком света в моей жизни. Пусть мои чувства почти полностью остыли, но она была ванна для меня. Сейчас я уже не вспомню, что именно чувствовал, не помню, какая на ощупь была её кожа, каким мягким был волос, не помню всего важно, что приносило ясность в мои дни. Я понял, что мои чувства были временным ощущением, эмоциональным всплеском. Я осознал это после смерти Витали. Еще год я навещал его могилу, и могилу мамы. Я не мог себе простить того ужасающего разговора, той агрессии и пустых слов брошенных на ветер. И чувств, вспыхнувших после его смерти. Я был глупцом, потерял единственного друга, предполагаемому возлюбленную, потерял самого дорогого человека в своей жизни — маму. Я был лишен всего, за столь короткое время.

Я заслужил это.

На момент разговора с Григорием у меня уже было собранно много материала для статьи, но предполагаемый псих поведал мне одну тайну. Он рассказал нынешний адрес Игоря, и я просто не мог не навестить его.

Тогда он жил на другом конце города, в старом коттедже у озера. Владения его уже не блистали яркость и великолепием и собак в вольере я тоже не наблюдал.

Я позвонил в дверь и мне открыли. В проеме я увидел на удивление знакомое лицо.

— Влад? — спросил мужчина в черном смокинге. Это был Владимир, преданный дворецкий Игоря.

— Я хочу видеть Игоря Николаевича.

— Я ему сообщу, подожди немного. — он ушел, а я остался ждать.

Спустя время, встречу одобрили. Я прошел внутрь и поднялся по лестнице. Темные коридоры, старые стены и потушенный свет. Все это не было похоже на пристанище такого человека как Игорь, даже если и подходило его натуре.

Я прошел в серую комнату, в дальнем правом углу, возле огромного окна, в старом и потрепанном кресле сидел он.

— Какой неожиданный визит, я думал, что больше не увижу тебя.

— Отчего же вы так решили. — почти перебив его спросил я и сел на кресло рядом.

— Да так, не бери в голову.

— Может это потому что меня уволили и повода приезжать сюда не было?

— Так ты наешь?

— Осип Григорьевич поведал мне причину.

— Вот же, а ты упертый. Неужели городок наш приглянулся?

— Что за чушь? Ты знаешь, по какой причине я здесь.

— Ты опоздал, костров. Её здесь нет.

— И чья это, по-твоему, вина?! — Почти крича, произнес я.

— Я сам знаю чья. — Прошипел он стискивая зубы так что я слышал скрип.

— И после всего ты так и продолжаешь оставаться горделивым глупцом. Даже могила тебя не исправит.

— Ты думаешь, я рад?! — прокричал он мне прямо в лицо. — Думаешь, я счастлив осознавать, что её нет?

— Но ты был счастлив видеть её страдания! — теперь на крик переходил я.

— Я был не прав и осознал ошибку. Но было поздно. Как думаешь, что я чувствовал, увидев её избитую и в крови. Я понял все мгновенно. Слыша эти ужасные крики из ванны, видя её умирающие лицо. Я понял каким идиотом и выводком был. — в воздухе повисла пауза, и тишина разъела потолок. — Нет, я понимал это всегда. Я все знал и закрывал глаза, собственными руками калеча её тело и душу. И в тот момент, когда я был готов принять ее и утешить, она прошла мимо. Избитая, тихая и поникшая. — на глазах мужчины вылезли слезы — она даже не могла предположить, что я ей помогу. Собственная дочь была уверенна, что я ненавижу её настолько, что готов отдать мерзкому ублюдку.

— Разве это было не так? — я гневался, но в этом не было смысла. Ведь этот человек уже плакал.