Нигерийский синдром

И тут в нашу перепалку влез обозленный Олег, который с нескрываемым раздражением сделал замечание… кому бы вы думали? Конечно, мне!

– Слушай, Рублева, ты когда-нибудь закроешь, наконец, свою «варежку»? Не раздражай раненого человека! Иди-ка лучше помоги приготовить Марго мясо, а то Магомет Таирович сильно кушать хочет!

Молча проглотив нанесенную обиду, пошла на кулинарную подмогу Маргарите. А после замечательного вкуснейшего обеда, к которому и я приложила свои золотые ручки, мы решили расслабиться и немного отдохнуть.

– Эх, – с сожалением сказал Иван, – жаль, что музыки нет! Сейчас бы дали жару!

– Почему же нет? – удивился Рич.

– Конечно, – согласилась я, – у дока, между прочим, балалайка есть!

– Нормально, – обрадовался Ваня, – вполне подойдет!

Между тем Ричард ушел в другую комнату и минут через пять вернулся к нам, держа в руках… я не поверила своим глазам… роскошный аккордеон немецкой фирмы «Weltmeister»! Вот это сюрприз, так сюрприз!

– А это, – объявил он, – мой подарок Олечке, то есть Кате! Я до сих пор вспоминаю наш совместный концерт – 9 мая, в День Победы! Ты ведь сказала тогда, что играешь на фортепиано и аккордеоне… Я этого не забыл.

От неожиданности я так растерялась, что впала в ступор и стояла без слов, лишь тупо хлопая глазами. Все партнеры и друзья с интересом и ожиданием смотрели на меня.

– Катя, ты и впрямь умеешь играть на аккордеоне?

– Не впрямь, а вкривь, – парировала я, наконец придя в себя от докторского сюрприза, – очень давно не брала в руки инструмент! Теперь, представьте, мне привычнее носить оружие, чем аккордеон. Хотя… «кто сказал, что надо бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне!» – с воодушевлением процитировала я слова капитана Титаренко по прозвищу Маэстро из классного фильма Леонида Быкова «В бой идут одни старики» и добавила: – От винта! – затем взяла из рук Ричарда потрясающий музыкальный подарок. – Попробую, может, что и получится, только не судите строго!

– Э… рэбята, да у нас тут цэлый ансамбль намэчается! – воскликнул Магомет. – Давайте же поднимэм сэбэ настроение!

Мои руки приноровились к клавишам и кнопкам. Я всю жизнь с большим желанием импровизировала и подбирала знакомые мелодии, чем играла по нотам.

– Так, заказывайте любимые песни, а мы с доком постараемся обеспечить достойное музыкальное сопровождение.

И процесс пошел!

Первым начал Магомет, и, несмотря на кажущуюся жесткость его характера, я поняла, что в душе он добрый, сентиментальный и трепетный человек.

– Старый клен, старый клен, старый клен стучит в стэкло, – запел он хорошо поставленным голосом, – приглашая нас с друзьями на прогулку…

– Отчего, отчего, отчего мне так светло, – вплелся в его пение, как цветок в венок, звонкий голосок Риты, – оттого, что ты идешь по переулку…

Далее слова любимых песен повторяли хором, получилось бесподобно! Музыкальное сопровождение не только не подкачало, но стало еще лучше, когда шустрый Малик, проявив инициативу, притащил тамтам – местный ударный инструмент – и начал подыгрывать нам, создавая ритм. Это был уже готовый к выступлениям профессиональный коллектив, и мы с бешеным успехом могли бы гастролировать в любой стране африканского континента! Сегодня, правда, наши опасные гастроли иного рода. Что же делать, ничего не попишешь, такова жизнь…

Импровизированное караоке продолжалось. Мы пели от всей души и с невероятным удовольствием! Песни были разные, но все наши, русские и советские. Под конец инициативу снова проявил спонсор, который своим прекрасным голосом затянул:

– Раскинулось морэ широко, и волны бушуют вдали, товарищ, мы едэм далеко, подалше от нашэй зэмли…

Признаться, эти грустные слова сейчас уже совершенно неактуальны. Их надо было исполнять в Танзании, Нигерии или Того. На сегодняшний момент слова должны звучать иначе: «Товарищ, мы едем обратно с деньгами скорее к родимой земле!», хоть и не очень складно, зато верно. Но самое главное – чтобы не воплотились в жизнь последующие печальные строки: «Напрасно старушка ждет сына домой, ей скажут – она зарыдает…» Вот это было бы совсем некстати! От импровизированного концерта на душе стало светлее и спокойнее, одна Маргарита, как мне показалось, расстроилась и незаметно для наших мужчин выскользнула за дверь дома. Я сняла с плеч инструмент и пошла вслед за ней. Моя подруга стояла, уткнувшись лбом в стенку, и… тихонечко плакала.

– Риточка, – погладила я ее по голове, – что с тобой? Что случилось? Скоро весь этот кошмар закончится, и ты начнешь жизнь с чистого листа! Не плачь, прошу тебя, всё образуется!

Но она, всхлипывая, всё повторяла:

– Экин, мой сыночек, больше никогда его не увижу! Искала его, искала, но так и не нашла, а теперь уж и подавно… не найду…

– Возьми себя в руки. Ты же сильная! А как вернемся домой, в Россию, сразу же поднимем людей и начнем его поиски. У меня, знаешь, какие связи! – я имела в виду всемогущего генерала Петра Петровича, который, наверное, мог и иголку в стоге сена отыскать, а не то что живого человека, даже в Африке.

Вытерев ей слезы и глядя в глаза, сказала: