Ник–5 (условное название)

По сути, у старика был даже не амулет, а целая жилетка на металлическом каркасе, нафаршированная переключателями, лечебными и защитными плетениями, запитанными от кристаллов маны. Большая тяжелая конструкция — любой в ней покажется толстым. Уникальная разработка самого Толля, по сути — дело всей его жизни и вся его оставшаяся жизнь. Перестанет действовать амулет, встанет сердце, откажут почки и печень. Слишком несовершенно человеческое тело. Знахари разводили руками — со временем не поспоришь. Болезнь болезнью — ее можно вылечить. Но разрушения, оставленные ею — навсегда. Рану можно заживить, но шрам все равно останется. А старость — она как болезнь, оставляющая шрамы по всему телу. Ее можно отсрочить Искусством, но поврежденные органы не заменишь.

Искусство — в нем сокрыта великая сила. Когда-нибудь люди научатся с его помощью делать невозможные сегодня вещи. Может даже создадут защиту от старости. А сейчас Толлеус один на один со смертью, и только амулет стоит между ними.

Старик не питал иллюзий — он совсем не великий искусник. У каждого свои резервы и выше головы не прыгнешь. Только опыт дорого стоит. И еще разум. Давно, столетие назад, в годы обучения в Академии тогда еще молодой Толлеус выбрал специализацией 'проектирование над-плетений'. Направление вроде бы простое, но с подковыркой: чтобы сделать удобный для искусника вывод на плетение, надо представлять себе действие этого плетения. А если надо подключить плетения древних, найденные в раскопках, то и вовсе хлопот полным полно — слишком у искусников прошлого все было по-другому: красиво и сложно.

Так вот эта специализация, а также весьма скромный запас маны и подтолкнула юного выпускника пойти дальше — в кристалловедение и жезлостроение. А потом уже самостоятельно изучать амулетистику. И то правда: зачем тратить даже крохи энергии на активацию плетения, если все то же самое можно сделать с помощью простейшего амулета? Тогда даже простой человек, не обремененный магическими познаниями, сможет им воспользоваться.

На входе Толлеус застрял надолго: пока вызвали дежурного искусника, пока тот осмотрел жилетку и подтвердил ее жизненную необходимость, потом опломбировал манокристаллы… Все это время старику пришлось топтаться у дверей снаружи под потоками воды в метре от гостеприимно распахнутой двери.

Проклиная бюрократию и оставляя за собой ручейки воды, старый искусник заковылял по коридорам — без посоха идти было вдвойне тяжелее. Благо, недалеко.

Толлеус. Комендатура.

Битых два часа уставший старик бродил по кабинетам. Зачем-то еще раз стали спрашивать про крушение тюрьмы, интересовались всем необычным и подозрительным. Какой в этом смысл? Следователи уже не только выспросили все не по одному разу, но также тщательнейшим образом запротоколировали каждое слово. Потом было ожидание, пока переформируют личную метку искусника — уже без права посещения служебных помещений тюрьмы. И то верно — тюрьмы нет, и помещений большей частью тоже. Да и вздумай походить по развалинам — не пустят: все оцепили в ожидании комиссии из столицы.

Толлеус встрепенулся было, когда отправили на замер магического потенциала. Но миловидная девушка тут же охладила его пыл, честно предупредив, что перспективных мест сейчас в администрации нет.

Поэтому когда неожиданно здание заходило ходуном и начало разваливаться, старик поначалу даже обрадовался — очень уж это отвечало его чаяньям. Только в следующее мгновение, когда одного из немногочисленных посетителей придавило упавшим с потолка камнем, Толлеус очнулся и начал действовать. Плевать на правила — он сорвал пломбу с манокристалла, ограничивающего подачу маны. Где-то возможно тревожно тренькнул датчик. А может и нет — сигнальный контур рушился вместе со зданием.

Без жезла многого не сделаешь. И все же по-простому можно что-нибудь придумать. Толлеус поднял изуродованную артритом руку вверх и пустил по ней энергию из кристалла. Варварский метод, немыслимое расточительство драгоценной маны — бурлящим потоком энергии отклонять падающие сверху блоки, в то время как с помощью посоха можно было сплести изящное кружево тончайших нитей, делающих все то же самое, только почти даром. Или, если как сейчас, время поджимает, воспользоваться готовым плетением защитного купола, выпустить которое можно за два биения сердца.

У Толля в жезле было такое плетение, также как и умение плести кружево. Но не было с собой жезла.

И все же старик был все еще жив, медленно пробираясь прочь от эпицентра — он привык много тратить ради своего спасения.