Ник (Обновление от 11.05.2009)

Я про себя вздохнул. Ну что ж. Жаль, конечно, придется поработать по-другому. Я закрыл глаза, отрешился от всех звуков в комнате и стал проделывать тоже самое, что и с Крисой ночью. Окутал девочку своей аурой. Ее аура, как и предполагалось, стала сопротивляться. Но девочка настолько была поглощена «волшебством», творимым ею, что все отрицательные ощущения, которые обязательно у нее должны были возникнуть, прошли мимо ее сознания и, похоже, даже подсознания. Я же пытался передать ей только положительные чувства, и самому прочувствовать то, что она ощущает. И в какой-то момент это случилось снова. Я вдруг почувствовал неземной восторг, испытываемый девочкой. Я вместе с ней неистово махал рукой с зажатым в нем карандашом и не отрывал взгляда от «волшебной» картины. Да, она уже практически полностью проявилась, и девочка все медленнее и медленнее махала уставшей рукой. А мыслей я никаких не почувствовал — только эмоции. И искорок становилось все меньше и меньше. Я выскочил обратно в свое тело и оглянулся. Все в комнате смотрели на гардину. Кроме Крисы, которая с некоторым беспокойством смотрела только на меня. Я ей слабо улыбнулся. После такого удара детскими эмоциями я чувствовал себя немного выбитым из колеи.

"Ну, что, Умник?"

"Все отлично! Состояние всех точек ауры девочки считались просто замечательно! И коэффициенты тоже."

"Гуд. Перекодируй данные и записывай на симбионтов. Сколько их там?"

"Второй версии?"

"Ну, да."

"Вполне достаточно. Уже работаю над этим".

Для поддержания девочки в хорошем состоянии я решил использовать вторую версию лечебных симбионтов. По сути, они сильно не отличаются от первых. Вот только в их поведение я добавил некоторые из уже проверенных и оттестенных алгоритмов работы защитных симбионтов, напрямую не связанных с генерированием защитного полога. Во-первых, кроме обычного лечения они, при сильных отрицательных эмоциях подопечного во сне (когда ему снятся кошмары), пытаются привести его состояние в заданные критерии — те самые, что я только что с помощью Умника снял. То есть, если девочке будут сниться кошмары, симбионты насильно будут генерировать у нее зафиксированное мною состояние восторга. Вернее будут пытаться повернуть показатели мозга к этому состоянию. А мозг умный — дальше он сам справится. И во-вторых, при резком испуге наяву (аналог кошмаров во сне) или продолжительном чувстве страха, на любые чужие ауры, контактирующие с аурой девочки, и против которых направлено внимание девочки, будут подаваться дестабилизирующие параметры, вызывающие ответный страх. Конечно, может и не остановит серьезно настроенного человека, но несколько неприятных минут ему доставит. Кто знает, может нескольких секунд замешательства нападающего будет достаточно, чтобы девочка смогла убежать или еще что-нибудь сделать. Насчет вот этого довеска — против кого направлен ее страх. Реализуется до изумления просто — чем больший страх или отрицательные эмоции ты испытываешь против кого-то, тем сильнее твоя аура «отталкивается» от чужой. Это я вчера вывел и уже по дороге рассчитал, как учесть. Нам ведь не надо, чтобы мать, обнимающая испуганного ребенка, в страхе отшатывалась от него? Вот то-то же!

— Дяденька, это я? — срывающимся голосом спросила Лина. Она уже без команды перестала махать волшебной палочкой. Я посмотрел на картину. Хм… Нормально получилось. На всей поверхности гардины было изображено то самое море со скалой, которое я вспоминал вчера. Фотки у меня не было, но на компе я сгенерировал очень похоже, причем вид со стороны моря и чуток сбоку. Только море не бушующее, а слегка волнующееся. Ярко светит солнце. На небе легкие облачка. Внимание направлено на скалу, с которой только что взлетела ввысь фигурка девочки, да что там девочки — Лины. А вверх ее несли большие белые крылья, какие бывают на изображениях ангелов. На лице — восторг полета. Чуть шевелящаяся от легкого сквозняка материя придавала картине реальность — волны как-будто двигались, да и крылья у девочки, такое ощущение, слегка шевелились. На такой эффект я не расчитывал, но оно только к лучшему. В комнате стояла тишина. Я оглянулся — никто не шевелился, все смотрели на картину. Кстати, в краски совсем чуток добавлены люминесцентные добавки, от чего барашки на волнах, крылья и сама девочка, слегка светились. Но в принципе и при полном освещении должно смотреться нормально.

— Конечно ты, Лина. Нравится?

Она кивнула.

— Ну что, будем лечится? Не боишься доброго фокусника?

— Нет, не боюсь.

— Только тебе придется немного поспать, хорошо?

— Но я не хочу! — возмутилась девочка, не отрывая взора от картины.

— Правда не хочешь? — спросил я, внимательно глядя на нее.

Лина зевнула.

— Ладно, посплю. А рисунок никуда не денется?