Никита и Микитка

— На государевом дворе учёный мастер соорудил хитрейшую затею. Царь ему за то мешок серебра отсыпал. Часомéрье вертится и звенит, в колокол бьёт и само размеряет и отстукивает часы дневные и ночные, а человека в нём не видать.

— А у нас на деревне пономарь зазвонит на колокольне — мы и знаем, что утро настало.

— А ежели проспит?

— Тогда за него петухи пропоют.

— Скоро и запрягать. Караульщики решётки отодвинут — тогда и поедем.

Голоса затихли, шаги проскрипели на крыльце, стукнула дверь на мельнице.

Микитка лежал в санях, боясь шевельнуться. Принесут мужики мешки с мукой — тогда его найдут. Добро, если только изругают, а то и побьют.

Осторожно выбрался мальчик из саней. В стороне раздался голос:

— Глянь-ка, Пахом! Кто-то в твоих санях шебаршит. Ещё гужú срежет…

Послышался топот шагов. Микитка вскочил, ощупью проскользнул вокруг мельницы, спустился по скату к воде и нашёл под сваями укромный уголок, не засыпанный снегом. Мужики сперва пошумели, потом угомонились.

Странный писк стал раздаваться около Микитки то в одном месте, то в другом. «Кто это? Крысы? Ещё загрызут!» Микитка уже ясно слышал шорох множества невидимых зверьков, бегавших вокруг него.

Застывшему на морозе Микитке казалось, что утро наступает невыносимо медленно. Тучи на небе стали слегка розоветь. Мальчик, боясь пошевелиться, сжавшись в комок, продолжал сидеть на выступе между холодными сваями.

Наконец он стал ясно различать, как отовсюду из щелей стены, среди щепок и мусора, показывались усатые мордочки с блестящими глазками. Большие серые крысы, стуча коготками по промёрзшей земле, торопливо направились протоптанными тропочками вниз к воде.

Наверху, на мельнице, застучали подымáемые затворы, зашумела бежавшая подо льдом вода; медленно стало поворачиваться покрытое мшистой слизью старое, чёрное колесо, и все крысы понеслись обратно. Перескакивая одна через другую, они быстро скрылись в широких щелях мельничного подполья.

Стало совсем светло. На золотых крестах колоколен заиграли первые лучи солнца; с гамом закружились в небе стаи бесчисленных галок. Сани, нагрýженные мешками с мукой, потянулись от мельницы; и рядом с маленькими лошадьми, покрытыми серебряным инеем, шагали возчики в рыжих полушубках и мохнатых шапках.

Микитка уж не чувствовал холода. Веки его слипались. Пёстрые звёздочки крутились перед полузакрытыми глазами. Удары бесчисленных колоколов гудели всё сильнее. Ему казалось, что он, завёрнутый в мягкую, тёплую шубу, сидит на коленях у матери и, припав к её тёплой груди, в дремоте слушает длинную сказку.

Прошка Сполох, медвежатник

В этот солнечный морозный день Прошка Сполох, поводырь[26] медведей, сказочник и гусляр, проходил вдоль речки Неглинной, огибавшей красную кирпичную стену Кремля. Он вёл за собой на цепи большого бурого медведя.

Сполох прошёл вдоль большого Неглинного пруда, сдерживаемого плотиной. Сюда съехалось много саней с зерном, ожидая очереди нести кули для помола на мельницу. На дороге около просыпанного зерна ссорились чёрные галки.

Сполох подошёл к возчикам:

— Эй, хозяева, родные, ненаглядные! Посмотрите, как дядя Прошка в обнимку с медведем борется…

В эту минуту сбоку налетела стая дворовых собак; надрываясь от лая, собаки набросились на медведя. Медведь сердито ревел, метался то вправо, то влево, собаки отлетали в сторону. Одна собачонка, видно, больно его куснула; Мишка с такой быстротой обернулся и хватил её лапой, что собака покатилась вниз по косогору, прямо к воде. Медведь с рёвом метнулся за ней и потащил за собой Сполоха. Собачонка, поджав хвост, понеслась со всех ног прочь, к своей подворотне.

Тут медведь, повернувшись, встал на задние лапы, обняв передними одну сваю, подпиравшую мельничный помост, и стал что-то обнюхивать. Сполох остановился и заметил на выступе между сваями застывшего, съёжившегося мальчика.

— Кого это мне послал леший? Если жив, сделаю его сотовáрищем моему Мишке.

Сполох осторожно снял беспомощное тело Микитки и посадил на мохнатую спину медведя.

— Держись крепче! — сказал он мальчику. — Со мной не пропадёшь. Вижу: ты такой же, как и я, бездомный сынок крестьянский. Пойдём мы с тобой по базару, прямо на тёплые воды к дяде Назару — сбитню[27]

горячего покушать, речей весёлых послушать. Там мы разогреемся, как в знойный день, и встать-то нам будет лень! Вези-ка, Мишенька, мальца, получишь за это мясцá!

Микитка в полусознании вцепился в бурый пушистый мех, а медведь, переваливаясь на косолапых коротких ногах, поплёлся рядом с посвистывавшим поводырём.

Никита приступает к трудному делу

Вечер княжич Никита просидел в горнице Марьи Григорьевны, слушал песни и сказки сенных девушек[28], ел блины и пироги и не помнил, как его уложили спать на лавке.

Однако утром Никите не пришлось спать сколько вздумается, как он привык в родной усадьбе. Дядька Филатыч растолкал его:

— Борис Фёдорович к себе требуют! Подымайся! Сейчас!

— Ой, не пойду! — промычал Никита. — Спать охота!