Никита Хрущев

Несмотря на краткость, этот период оказался крайне важным и в некоторых отношениях переломным в истории советской культуры. Было сказано и сделано много такого, что потом не удалось вытравить из сознания поколения, которое с определенными оговорками можно было бы назвать «поколением XX съезда». Именно в начале 60-х годов более четко определились две линии в идеологии и культуре. Одна – линия прогресса, преодоления застоя и догматизма, расширения возможностей для социалистического творчества и плодотворных поисков новых путей, форм и методов социалистического развития, проявления определенной терпимости и либерализма, ограниченного диалога. Другая – линия консерватизма и плохо замаскированного сталинизма, оправдания и обеления прошлого, нетерпимости и административного произвола. В литературе первая линия наиболее ярко выразилась в работе журнала «Новый мир», редакционную коллегию которой в 60-е годы возглавлял А. Т. Твардовский, вторая линия была представлена журналом «Октябрь» во главе с писателем В. Кочетовым. Как раз в 1961 году Кочетов опубликовал в «Октябре» свой программный роман «Секретарь обкома», который резко критиковали в первом номере журнала «Новый мир» за 1962 год. Эти же две тенденции можно было проследить в области театра и кино, изобразительного искусства, в общественных науках.

Отчетливый подъем наметился в гуманитарных науках, что проявилось, в частности, на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук в феврале 1962 года и на Всесоюзном совещании историков в декабре того же года. Расширялась тематика и углублялось содержание исследований в области экономики, которые послужили теоретической основой более поздней экономической реформы 1965 года. Была создана Советская ассоциация политических наук. В исторических науках появилась возможность исследований и публикаций по многим темам, которые до тех пор считались запретными. Уже в 1962 году в СССР вышло несколько книг, статей, где не только пересматривались догмы сталинского времени и более объективно высвечивалась история коллективизации и индустриализации, но и приводились неизвестные ранее общественности конкретные факты преступлений Сталина и его ближайших помощников. В центральных газетах, а также в прессе союзных и автономных республик, в краевых и областных органах печати стали публиковаться статьи-некрологи, посвященные памяти погибших в 30—40-е годы партийных, государственных, хозяйственных, военных работников и деятелей культуры. Эти статьи заканчивались обычно словами: «…стал жертвой необоснованных репрессий в годы культа Сталина», «…трагически погиб в годы культа личности», «…был оклеветан и погиб». Да и сам Хрущев в своих выступлениях 1962 года не раз возвращался к теме культа личности. Наиболее решительные слова на этот счет содержались в одной из его речей во время визита в Болгарию. Он говорил, в частности, о несовместимости «марксизма-ленинизма и злодейства». «Сталина мы осуждаем, – заявил Хрущев, – потому что он обнажил и направил меч против своего класса, против своей партии» [161] .

Изменялся облик художественной литературы и соответственно ее влияние на жизнь общества. Заметным явлением стало, например, издание сборника стихотворений М. Цветаевой в 1961 году – первая подобная публикация стихов крупнейшей русской поэтессы, покончившей с собой в 1941 году, вскоре после возвращения в СССР из эмиграции. Всеобщее внимание привлекли мемуары И. Г. Эренбурга «Люди, годы, жизнь», которые печатались в «Новом мире» и первый том которых уже в 1961 году был издан отдельной книгой.