Никита Хрущев

В 1999 году, разбирая архив министра обороны СССР брежневских времен Дмитрия Федоровича Устинова, обнаружили письмо летчика Заморина, полученное уже после смерти отца. В письме дается иная версия происходившего. Заморин кается в фальсификации событий боя: "Командование моего полка было крайне заинтересовано в том, чтобы принять мою версию за чистую монету. Ведь оно тоже напрямую разделяло суровую ответственность за гибель летчика - сына члена Политбюро! Я струсил и пошел на сделку с совестью, фальсифицировав факты. Я в рапорте умолчал о том, что когда "ФВ-190" рванулся на мою машину в атаку, зайдя мне снизу под правое крыло, Леня Хрущев, чтобы спасти меня от смерти, бросил свой самолет наперерез огневому залпу "фоккера"... После бронебойного удара самолет Хрущева буквально рассыпался у меня на глазах!.. Вот почему на земле невозможно было найти какие-либо следы этой катастрофы. Тем более что искать начальство приказало не сразу - ведь наш бой происходил над территорией, оккупированной немцами..."

Какое из "свидетельств" ближе к истине, не стали судить. Главное - Леонида не стало. Командующий фронтом прислал отцу соболезнования, предлагал послать в предполагаемый район падения самолета поисковую группу, но отец, поблагодарив за участие, попросил зря не рисковать другими жизнями. Делу не поможешь и сына не вернешь. Так Леонид Хрущев попал в списки пропавших без вести.

В 1995 году в российских газетах появилось сообщение, что в брянских болотах учитель местной школы отыскал остатки советского истребителя. В пилотской кабине нашли скелет летчика в истлевшей лейтенантской форме и меховом шлемофоне. По свидетельству однополчан, именно такой шлемофон носил Леонид, один во всем полку, и очень им гордился. На моторе самолета сохранился номер, остается сверить его с формуляром в военном архиве. Если формуляр сохранился, одним пропавшим без вести станет меньше.

Вскоре после гибели Леонида в Куйбышеве арестовали его вдову, Любовь Илларионовну. Обвинение против нее выдвигалось стандартное - работа на иностранную разведку, благо дипломатический корпус тоже эвакуировался на Волгу. Чьей она числилась шпионкой, я сейчас уже не помню, то ли английской, то ли шведской. Вышла она на свободу только в пятидесятых годах, хлебнув полной мерой лиха в карагандинских лагерях.

На руках у нашей матери осталась их годовалая Юля, она воспитывалась вместе с нами и очень не любила свой отличный от остальных детей статус внучки. Мама первой заметила нарождающуюся проблему, и Юля перешла в дочки.

Этой неопределенностью судьбы брата, тем, что его гибель никогда не была официально зарегистрирована, - хотя его тогда же наградили посмертно орденом Отечественной войны, - и решили теперь воспользоваться.

Действовали, как это принято у профессионалов, не в лоб, а осторожно. Озвучивание версии поручили заместителю начальника управления кадров Министерства обороны генерал-полковнику И.А.Кузовкову. Ему и карты в руки, ведь Леонид был военным. По Москве поползли слухи, что генерал обнаружил документы (их, естественно, никто не видел), из которых следует, что Леонид не погиб, а сдался немцам, начал с ними сотрудничать, предал Родину. Впоследствии, то ли в конце войны, то ли после ее окончания, он попал в руки советской контрразведки, сознался в совершенных преступлениях, и суд приговорил его к смерти. Отец якобы на коленях молил Сталина пощадить сына, но Сталин отказал ему и произнес следующую сентенцию: "И мой сын попал в плен, вел себя как герой, но я отказался обменять его на фельдмаршала Паулюса. А твой..."

КГБ-шные "творцы истории" выполнили задание, объяснили разоблачения преступлений Сталина личной мелкой местью.

Казалось бы, эта выдумка не стоила внимания. Но профессионалы на то и профессионалы, они лучше кого-либо знают законы распространения слухов. Байка обрастала все новыми подробностями, затем ее опубликовали в газетах, и, наконец, ее стали сначала осторожно, а потом все смелее обсуждать даже в научной литературе. И все это без единого доказательства, без единого документа.

К счастью, этот подлый слух остался неизвестен отцу.

И теперь уже нам, наследникам отца, приходится отыскивать аргументы в оправдание, в опровержение клеветы. Они лежат на поверхности. О судьбе Леонида ничего не известно. Но какое предательство мог совершить старший лейтенант? Что он знал? Ответ очевиден - ничего существенного. Единственно чем он мог оказаться полезным немцам - призывами к советским бойцам сдаваться в плен. Подобные листовки от имени сына Сталина Якова, настоящего или мнимого племянника Молотова, генерала Власова и многих других щедро разбрасывались с немецких самолетов над позициями советских войск. Не зарегистрировано ни одной листовки с обращением от имени Леонида Хрущева, не вспоминают о них и ветераны войны. Дело даже не в том, что он их не писал, немцы просто не подозревали о его существовании. Брат безымянным погиб под Жиздрой.