Никита Хрущев. Реформатор

«Морковка», однако, оказалась малодейственной. В чем же тут дело? Всякая серьезная новация таит в себе немалый риск. Изобретатель — обычно человек одержимый, убежденный, что его идея гениальна, он осчастливит человечество, обогатится сам и обогатит всех, кто его поддержит. Настойчивость его не знает пределов. Ответ же, прав он или нет, таится в будущем, а оно нам неведомо. Новые идеи всегда кажутся сумасшедшими. Большинство их на поверку действительно оказываются сумасшедшими, неосуществимыми, невнедряемыми и бесполезными. Но объяснить этого изобретателю невозможно, он всегда найдет «неоспоримые», по крайней мере для него самого, доводы в свою пользу. Девяносто процентов изобретений, я говорю о новациях, а не усовершенствованиях уже известного, принадлежит именно к такой нереализуемой категории. Из оставшихся десяти процентов лишь малая толика принесет прибыль, и только единицы способны «перевернуть мир». Изобретатель же предлагает советскому директору или западному предпринимателю поставить на кон все: репутацию, деньги, ресурсы, и все ради того, чего никогда никто не делал. Прошлый опыт и логика тут плохие помощники. Никто и никогда не ездил на самодвижущихся повозках. Никто и никогда не летал на аппаратах тяжелее воздуха. Никто и никогда не доверял расчет своих доходов и расходов электронному ящику. Никто… Никогда… Здравый смысл всеми способами препятствует, сопротивляется, доказывает, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Так в свое время французские академики, основываясь на логике и предыдущем опыте, постановили, что камни с неба падать не могут, и сообщения о подобных глупостях они принимать к рассмотрению отказываются. Речь тогда шла о метеоритах. В такой ситуации остается только довериться интуиции. А она может и подвести.

Отец, как я уже писал, по складу характера и природной любознательности скорее поддерживал новые идеи, чем отвергал. И хотя он старался проявлять осторожность, всю равно не раз попадался на удочку «одержимых изобретателей». Чего стоил один Лысенко! Он истово верил в свое предназначение, в свое толкование природы, в то, что он принесет процветание и стране, и людям. Не знаю, уж какой он обладал гипнотической силой, но вопреки логике он сумел обратить в свою веру и сверхподозрительного Сталина, и отца. Оба они поверили Лысенко, поставили на него и потерпели сокрушительное поражение, растратив при этом громадные ресурсы.

Отцу еще везло, Лысенко — исключение, большинство его протеже: ракетчики Королев, Янгель, Челомей, строитель-инженер Козлов, селекционеры Пустовойт или Лукьяненко, корабельщик Ростислав Алексеев, перечисление можно продолжить, оказались не пустоцветами.

К сожалению, отрицательных примеров изобретательства-прожектерства в истории накопилось больше, чем положительных, от мага Калиостро до средневековых алхимиков. Все они, как и Лысенко, истово верили в свою правоту, обладали даром убеждения, все они впустую растрачивали свои и не свои богатства. Именно потому, что наперед почти невозможно отличить реальное изобретение от нереализуемой пустышки, руководители крупных компаний, директора преуспевающих предприятий к «изобретателям» испытывают предубеждение, на риск идут крайне неохотно. Особенно в советских условиях, когда выпускаемый их заводами продукт и так распродается без остатка. От добра добра не ищут. Так рассуждали советские директора-монополисты, так рассуждали и рассуждают капиталисты, президенты крупнейших мировых компаний. На худой конец, права на потенциальное изобретение, чтобы им не завладели конкуренты, покупают впрок и отправляют его в долгий ящик.

Чтобы не казаться голословным, приведу пример. Зависть и восхищение вызывает успешность на мировых рынках компьютерной компании IBM. Во время Второй мировой войны она, благодаря эффективности менеджмента и интуиции ее основателя Томаса Уотсона, не столько захватила, сколько создала рынок калькуляторов-табуляторов и прочно обосновалась на нем. Устойчивый сбыт, огромные прибыли не побуждали к инновационному риску. Хотя IBM и обладала лучшими в мире исследовательскими лабораториями, но они улучшали уже изобретенное, закрепляли уже завоеванные позиции.

Пришедший на смену отцу Томас Уотсон-младший в книге воспоминаний не скрывает, что IBM проглядела транзисторы, прозевала микросхемы.