Никита Хрущев. Реформатор

Какой отец видел новую Конституцию? Об этом он говорил в выступлении перед членами комиссии 15 июня 1962 года. Я остановлюсь только на самых, на мой взгляд, значительных положениях. Самое главное — она должна исключать возможность возникновение новой тирании, диктатуры типа сталинской. Основным гарантом этого отец считал законодательное закрепление сменности высшего руководства страны, ограничение пребывания на руководящих постах двумя пятилетними сроками. Как и аналогичная запись в Уставе партии, эта инициатива вызывала недовольство. Но отец на него особого внимания не обращал, раз прошло на съезде, пройдет и тут. Важнейшее место в новой Конституции отводилось распределению властных полномочий. Программа партии провозгласила переход от диктатуры пролетариата к общенародному, а значит, демократическому государству. Следовательно, и власти предстояло перетечь от Центрального Комитета партии, его Президиума, к общенародно избранным советам, а в отдаленной перспективе — к общественным форумам.

Для того чтобы новая власть стала истинно народной властью, а не ее видимостью, как сейчас, следовало избирать ее общенародно. Безальтернативность выборов — краеугольный камень сталинской тирании. Отец покусился на этот установившийся порядок и предложил вносить в бюллетень для голосования фамилию не одного уже отобранного где-то кем-то кандидата, а нескольких. Пусть избиратели сами решают, кто им подходит, а кто нет.

Об альтернативных выборах отец к тому времени заговаривал не раз, приводил в пример писательницу Ванду Львовну Василевскую. После войны благоволивший к ней Сталин, решил избрать Василевскую в Верховный Совет СССР, и раз она жила в Киеве, естественно, где-то на Украине. Сказано — сделано. Василевская стала депутатом Верховного Совета, поблагодарила за доверие своих избирателей и о своем депутатстве забыла. Депутаты тогда власти имели мало, скорее совсем не имели, но они ездили в свои округа, принимали посетителей, выслушивали их жалобы, отвечали на письма, в меру возможностей и своей совестливости старались помочь людям в решении их житейских проблем. Ванда Львовна в свой избирательный округ не ездила, жителей не принимала, на письма не отвечала. Жалобы на нее сыпались и в Киев, и в Москву. Тем временем срок ее депутатства истекал, предстояли перевыборы. Не выдвигать Василевскую в депутаты нельзя, Сталин уже свой выбор сделал, а выдвинешь в том же округе вторично — неприятностей не оберешься. Не избрать единственного кандидата тогда технически было невозможно, но даже 5 процентов «против» считалось недопустимой недоработкой местных властей.

«Вот и приходилось перекидывать Василевскую на каждых выборах из избирательного округа, где ее знали, в округ, где ее еще не узнали, желательно подальше от предыдущего. На кой ляд нам такие депутаты?» — возмущался отец.

Однако изменение порядка выборов оказалось совсем не простым.

«Если кандидат на выборах не единственный, кто выдвинет альтернативного? — задал “крамольный” вопрос на совещании в ЦК один из участников дискуссии Д. И. Денисов. — Тогда партия должна отказаться от руководства выборами. Сейчас кандидатов выдвигает обком партии. Он ведь не может двух кандидатов предложить на одно место?»

Вопрос показался настолько бессмысленным и настолько опасным, что тогда, не углубляясь в детали, записали: «Предложение неприемлемо, поскольку не отвечает интересам делового обсуждения кандидатов в депутаты, представляющих единый блок коммунистов и беспартийных».

И сам отец на сакраментальный вопрос «Кто?» ответить пока не мог. Он предложил: пусть помимо партии выдвигают кандидатов на выборах общественные организации. Крамола, конечно, но в жизни отца не первая и не последняя. Однако и в этом случае не очень получалось. Стоило отцу озвучить свою идею, как посыпались вопросы: как общественные организации смогут себе такое позволить без одобрения партии? Не значит ли, что они пойдут против партии?

— Не против, а вместе, — не очень уверенно возражал им отец.

Как долго они продержатся вместе, ведь кандидатов выдвигают альтернативных, то есть борющихся между собой, отец не уточнял. Он понимал, что альтернативность подорвет единовластие партии, но ведь государство-то у нас станет общенародным.

Будущая Конституция продолжала линию передачи властных полномочий от центра на места, в республиканские и иные советы, которые переименовались из «Советов депутатов трудящихся» в «Советы народных депутатов». Разница сегодня неощутимая, а тогда — принципиальная. Тем самым законодательно отменялась диктатура, все граждане уравнивались в правах. Советы, что очень важно, при каждых выборах предполагалось обновлять на треть, и никакой, даже самый заслуженный депутат не мог претендовать на избрание на четвертый срок. В заключение своего выступления перед членами Конституционной комиссии отец предположил процедуру ее принятия: отшлифованный проект Конституции вынести на всенародное обсуждение, а утверждать ее не на сессии Верховного Совета, как предлагали комиссары, а на всенародном голосовании (референдуме).