Никита Хрущев. Реформатор

Вернемся к реалиям весны 1963 года. Одна только пыльная буря не могла привести к катастрофе. Навалилась новая беда. В начале лета, тогда, когда наливается зерно, выпавший или не выпавший вовремя дождь определяет судьбу будущего урожая. И тут, как назло, установилась изнуряющая, все иссушающая жара, и не в одной какой-то местности, а практически по всей стране: в Казахстане, в Сибири, на Украине. Засуха предвещала настоящую беду. Такого неблагоприятного сочетание погодных условий не случалось не только в годы хрущевского десятилетия, но и вообще в XX веке. По многолетним наблюдениям, в России из каждых десяти лет три года — привычно неурожайные из-за погоды: заморозков, засухи, пролившихся не вовремя дождей, но катастрофические природные аномалии, подобные тем, что случились в 1963 году, наблюдаются раз-два в столетие. Последний раз такое отмечалось в 1890 году, что повлекло за собой всенародные бедствия, повсеместный голод, мор, целые губернии обезлюдили.

Я запомнил, как в предыдущие годы в ответ на жалобы министра сельского хозяйства, секретарей обкомов на засуху, мороз, град, отец отвечал: «Страна наша огромна, в одном месте высушит или зальет, но в другом выручит. Надо не на погоду ссылаться, а работать». В «нормальные» годы его аргументы звучали справедливо, но только не в 1963 году, когда от Украины до Байкала на полях страны почти не оставалось «здоровых мест». В тот год Москва буквально выколачивала из украинцев 700 миллионов пудов (11,2 миллиона тонн). Шелест сопротивлялся, убеждал: животноводство тогда останется ни с чем. В ответ Подгорный приводил свои аргументы: в Сибири настоящая катастрофа, Казахстан при плане 960 миллиона пудов (15,3 миллиона тонн) даст не более 250 миллионов пудов (3 миллиона тонн), а Алтайский край вместо запланированных 250 миллионов пудов (3 миллиона тонн) не вытягивает и на 10–15 миллионов пудов (то есть 160–210 тысяч тонн).

Цифры у меня вызывают сомнения, Подгорный использовал их как аргумент в давлении на украинцев. На самом деле Казахстан сдал 400 миллионов пудов зерна, несколько меньше половины запланированного.

После долгих препирательств Москва и Киев договорились «сделать подробные просчеты истинного положения дел с хлебом в республике». Расчеты оказались неутешительными: по сравнению с не ахти каким удачным 1962 годом в 1963 году в среднем урожайность по Украине упала на 3,5 центнера с гектара, и вместо ожидаемых 900 миллионов пудов зерна (14,4 миллиона тонн) украинцы не дотянули до 600 миллионов пудов (9,6 миллионов тонн).

Не спас положения хороший урожай в Поволжье и на Северном Кавказе. Саратовская область сдала зерна 165 миллионов пудов (2,6 миллиона тонн), Краснодарский край — 202 миллиона пудов (3,2 миллиона тонн), на 52 миллиона пудов больше плана, Ставрополье поставило 175 миллионов пудов (2,8 миллиона тонн) при плане в 127 миллионов пудов. Хорошо потрудились, считал отец, и молдаване, их вклад составил 40 миллионов пудов (740 тысяч тонн) зерна.

Но все это капля в море. Успехи ни в коей мере не компенсировали потери. Валовой сбор зерна в 1963 году составил всего 107,5 миллиона тонн и по сравнению с 1962 годом (тогда собрали 140,2 миллиона) упал почти на 30 процентов, урожайность тоже снизилась с 10,9 центнеров с гектара до 8,3. В результате в 1963 году заготовили всего 44,8 миллиона тонн зерна, на 10,7 миллионов тонн больше, чем в 1953 году, но на 11,8 миллионов тонн меньше, чем в 1962 году.

Это цифры конца года, а в середине лета ситуация казалась еще ужаснее, о чем свидетельствует приведенный выше разговор Подгорного с Шелестом. Страна очутилась на грани. О голоде, сравнимом с голодом 1890 года речи не шло, но отцу стало не до реформ. В 1963 году все усилия свелись к тому, как продержаться до нового урожая, как сохранить достигнутый с таким трудом за эти годы относительный достаток, не скатиться к очередям 1953 года или того хуже, к карточкам 1947-го. Они тогда рассматривались как один из вероятных сценариев разрешения продовольственного кризиса. Другой сценарий — закупка зерна за границей.