Нико (ЛП)

Ее глаза встретились с моими, прекрасная синева моря столкнулась с моим темным взглядом. Мне всегда хотелось унаследовать голубые глаза моей матери. После того, как я узнала о своем настоящем отце, мне захотелось этого еще больше. Я ненавидела любое сходство с этим куском дерьма.

Она подняла руку и прикоснулась ею к моей щеке, ее прикосновение было мягким. Ее лицо было в синяках.

— Он знает, — из-за разбитой губы ее слова звучали невнятно, но в смысле нельзя было ошибиться.

— Ч-что? — я заикалась от страха.

— Мне очень жаль, Би, — пробормотала она. Единственная слеза скатилась по ее лицу, как будто она так много плакала в своей жизни, что у нее больше не было лишних слез.

— Нет, мне очень жаль, — прошептала я, мои слова превратились в рыдание и я обняла ее хрупкое тело. Я должна сожалеть, а не моя мать. Ради меня она вытерпела двадцать шесть лет издевательств.

Мне жаль за боль, которую я причинила тебе, за то, что меня зачал этот засранец, за то, что я родилась, за твою жертву, и, прежде всего, мне жаль, что я не спасла тебя.

Но все эти слова застряли у меня в горле. Я не могла их вытащить, по крайней мере, при свидетелях в комнате.

Повернув голову, я встретилась глазами с мужем и Алексеем. Я должна была бы поблагодарить их, но у меня так сильно болело горло, что я не могла произнести ни слова, чтобы спасти свою жизнь. Поэтому я просто кивнула, сильно закусив губу, чтобы не заплакать. Моя мать нуждалась во мне сейчас.

Молчаливое признание со стороны Алексея Николаева, и я знала, что, несмотря ни на что, я никогда больше не буду уклоняться от него. Нико и Алексей спасли мою маму.

Нико подошел ко мне и поцеловал меня в макушку. Я знала, что он не хочет уходить, это чувство было написано на его лице. Но я была рада, что он уезжает, потому что не могла открыто говорить с мамой при свидетелях.

— Ты сможешь позаботиться о своей маме, пока я займусь кое-какими делами? — спросил Нико. — Я вернусь, как только смогу. Медведь знает, чем занять детей, и его жена пришла с детьми, чтобы они были с ними в восторге.

— Я… я не могу поприветствовать их прямо сейчас, — мой голос был грубым, полным эмоций.

— Не беспокойся об этом. Ты остаешься с матерью. Близнецы в безопасности.

— Хорошо, — прошептала я, снова глядя на хрупкую фигуру мамы. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, одна и та же мысль ударила меня прямо в грудь. Она мертва внутри.

Слезы защипали мои глаза, но я не позволила им упасть.

— Ты готов, Алексей? — голос Нико все еще звучал в комнате, но я не оглянулась.

— Я готов порвать нескольких придурков, — парировал он, и я почувствовала, что его ярость как-то связана с состоянием моей матери. Я не привыкла к физическим угрозам, но я бы солгала, если бы сказала, что прямо сейчас я надеялась, что они говорили о причинении вреда мужчине, который причинил боль моей маме. Я хотела, чтобы Бенито Кинг и его люди заплатили за причиненную им боль.

— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, любовь моя, — голос Нико был мягким. — Джиа придет и покажет тебе комнату твоей матери. Она позаботится о доме и доставит тебе все, что тебе нужно.

Он рассказал мне о Джии ранее. По сути, она вела это домашнее хозяйство для Нико.

— Спасибо, — я обернулась через плечо и встретилась с его темным, туманным взглядом. Он спас мою маму.

Этот единственный поступок сделал его моим героем. Все остальные его грехи я смогла простить, потому что он спас мою маму.

— Будь осторожен, — сказала я ему. И вернуться домой целым и невредимым.

Нико проник в мое сердце.

Джиа была послана Богом. Ей было где-то от сорока до пятидесяти с чем-то, я не могла точно определиться. Возможно, ровесница моей матери, и она мне нравилась. Ее глаза были темными и добрыми, в них всегда сияла нежная улыбка, хотя у меня было ощущение, что она пережила трудности. Когда мы помогали моей матери, она проговорилась, что ее волосы поседели с двадцати с небольшим лет.

Тяжелая жизнь , заметила она.

Она помогла мне отнести маму в ее комнату, а затем помогла промыть ее раны. Я никогда раньше этого не делала, но было ясно, что Джиа сделала. Как только мы вымыли мою маму, приняли душ и перевязали ей раны, Джиа вручила мне два обезболивающих, чтобы я отдала ее маме. Никогда в жизни я не была так благодарна другому человеку, как Джии, в тот момент. Несколько раз она даже ходила проведать детей, сделала несколько фотографий и возвращалась, чтобы показать мне, как они весело проводят время.

Пока моя мать задремала под действием обезболивающих, я посмотрела на Джию, сидевшую в кресле напротив меня.

— Вы уже делали это раньше, — заявила я.

Она кивнула в ответ. — Несколько раз.

— На Нико? — я ничего не знала об этом человеке, его прошлом.