Никогда не бывшая твоей

Закончив свою речь, я посмотрел на Якова и увидела его заинтересованный и удивленный взгляд. Я опять его удивила. Я удивила его еще раз… А еще я увидела какую-то незнакомую женщину средних лет, которую я никогда не видела ранее. Она не выступала на суде, Странно, но эта женщина не выступила на суде ни в качестве свидетеля и ни в каком другом качестве. Она просто сидела и буквально ловила каждое мое слово. Вне всякого сомнения она сильно переживала, но только за кого? За Якова? Если за него, то интересно, кем она ему приходится? Просто знакомой или какой-нибудь дальней родственницей? Я не нашла ответа на этот вопрос, да мне и некогда было его искать. Я еще раз взглянула на женщину и отметила, что она потрясающе выглядит. В глаза бросалась ее ухоженность, умение следить за собой. Что ж, это дело хорошее. Только возможно оно тогда, когда у тебя есть деньги…

— Вопрос к свидетелю, — вдруг, донеслось до моего слуха.

— Пожалуйста, я отвечу на любой ваш вопрос, — все тем же ровным и спокойным голосом произнесла я.

— Скажите, а в каких отношениях вы состоите с обвиняемым, сидящим на скамье подсудимых?

— Ни в каких, — не моргнув глазом ответила я, словно только и ждала подобного вопроса.

— Вы были знакомы с ним ранее?

— К сожалению, нет. Сегодня я увидела Якова Владимировича впервые. Я сказала, к сожалению, потому что как только мне довелось познакомиться с Яковом Владимировичем, я увидела в нем кристально чистого, благородного и честного мужчину. Я просто восхищена этим мужественным и стойким человеком. Я надеюсь, что сегодняшний суд примет правильное решение и избавит этого порядочного человека от дурной славы. С первого взгляда видно, что с потерей любимой супруги у Якова Владимировича ушла часть его самого.

Я села на свое место, еще раз посмотрела на Якова и принялась ждать приговора суда. У меня засосало под ложечкой, мне стало трудно дышать. Я и сама не знаю почему я испытывала подобное состояние, ведь, по большому счету, Яков был совершенно чужой для меня человек. Когда прозвучало: «Не виновен!», я радостно посмотрела на Якова и совсем не кстати захлопала в ладоши. Яков встал и со словами: «Наконец этот дурацкий спектакль закончился», вышел из зала. Я подождала пару минут и вышла следом за ним. Дверь машины Якова Владимировича, стоявшей прямо у ступенек, была распахнута. Я постояла с минуту, не обращая внимания на приказной возглас Якова «Анжела, садись в машину», и быстро пошла прочь. Машина поехала за мной. Я ускорила шаг. Машина перегнала меня и преградила мне дорогу. Вышел ничего не понимающий Яков и, как всегда, когда он нервничал, закурил сигарету. При этом он все же выглядел победителем в глазах которого читалось все — триумф, желание жить, делать деньги… — Анжела, ты чего в машину не садишься?

— Зачем?

— Как зачем? — не понял он.

— Зачем я должна садиться в машину?

— Домой поедем.

— Зачем?

— Что значит, зачем?

— Ты поедешь к себе домой, а зачем я к тебе поеду? Я все, что могла, для тебя сделала. Выполнила все, что от меня требовалось. Думаю, теперь я тебе без надобности. Разбегаемся. Ты идешь своей дорогой, а я своей.

— Анжела, сегодня в суде ты говорила просто прекрасно. Я знаю, что ты делала это только для меня и, по-моему, это у тебя получилось очень даже замечательно. Теперь я твой должник. Пойми, я не могу тебя так отпустить!

— Ты хочешь посадить меня в комнату без окон?! Наверное в твоем доме так заведено. Кто-то обязательно должен сидеть в комнате без окон…

— Не говори ерунды. Хочешь, мы где-нибудь поужинаем? Хочешь, поедем ко мне в охотничий домик? Куда ты, если даже не знаешь, где живешь? Ты же ничего не помнишь…

Мне показалось, что сейчас Яков открыт как никогда. Он сбросил привычную маску цинизма и смотрел на меня растерянным взглядом.

— Можешь пока у меня пожить. Пока мы чего-нибудь не придумаем с жильем, — неуверенно сказал он.

— Спасибо. Я пожила у тебя почти два месяца. Этого достаточно, чтобы больше никогда не вернуться в твой дом.

— Но ведь у тебя нет денег. За то, что ты для меня сделала, я должен тебе заплатить. Это стоит денег, и я их тебе дам.

— Это ничего не стоит. Ты сам говорил, что это формальность. Я ее выполнила. И не мерь это на деньги. Что касается меня, то я делала все исключительно ради тебя и ничего больше. Я же уже сказала, в этой жизни не все продается и не все покупается.

Из машины выглянула взволнованная Вера Анисимовна и растерянно развела руками.

— Анжела, девочка, ты куда собралась? Ты, наверное, проголодалась? Поехали! Я вас с Яковом Владимировичем покормлю чем-нибудь вкусненьким. Поехали, вы же с утра, кроме кофе, ничего во рту не держали. У меня сегодня исключительные щи.

— Что у вас сегодня?

— Щи.

— Вы Якова Владимировича ими кормите… А я… Я не голодна..

Яков взял меня за руку и заглянул мне в глаза.

— Анжела, я не пойму, что случилось?

— Ничего не случилось.

— Ну ведь тебе же некуда идти?! — Он начал терять терпение.

— Куда-нибудь да приду…

— Поехали, я дам тебе денег.

— Я уже сказала, что все, что я для тебя делала, я делала не за деньги. Давай больше не будем на эту тему.