Никогда не обманывай виконта

– Цель? – повторила она, пытаясь выиграть время и решить, что же ему ответить. Если скажет правду, простит ли он ее? Она в этом сомневалась.

– Да. – Его чувственные губы сжались в тонкую ниточку. – Я должен знать. Эмма, ты как-то связана с этим?

Ранимость, отразившаяся на его красивом лице, рвала ей сердце. На глаза навернулись слезы. Лгать ему? Этому сопротивлялась каждая клеточка ее существа, но внутренний страх перевесил все. Она доверилась Чарлзу, и это было самым глупым решением за всю ее жизнь. Вдруг попытка довериться Саймону окажется такой же опрометчивой?

Эмма заставила себя беспечно рассмеяться.

– Я? Ты считаешь, что я вломилась в твой дом и украла кольцо?

– Я допускал такую возможность.

Его напряженное лицо напомнило Эмме мужчину, который вошел в ее дом час назад, а не того, который только что занимался с ней любовью. Эмма поглубже вздохнула. Правда состояла в том, что она действительно не брала кольцо. «Его взяла Лили».

– Клянусь тебе, я не воровала твоего кольца, Саймон. Клянусь жизнью моей сестры.

Его глаза широко распахнулись.

Да, вот теперь она привлекла его внимание. Он знает, что она любит Лили… знает, что она ни за что не скажет ничего подобного, если это неправда.

– Ты говоришь мне правду, да?

Не в силах вдохнуть сквозь чувство вины, закупорившее ей горло, Эмма снова кивнула.

Если Саймон когда-то и хотел кому-нибудь поверить, то это сейчас, Эмме, смотревшей на него с невинным выражением на прелестном лице. Он уже не однажды подвергал сомнению свою уверенность в том, что она как-то в это втянута. Уэстфилд прав. Саймону требовалось признать, что все его свидетельства против нее практически равны нулю. Так почему же он, по сути, вынес ей приговор? Хотел найти причину, объясняющую это проклятое влечение к Эмме? Тут шаги, спускающиеся по лестнице, вырвали его из раздумья.

– Эмма? Ты тут, внизу? – позвала Лили.

С глазами огромными, как блюдца, Эмма с трудом поднялась на ноги.

– Да, дорогая. Я… читаю.

Шаги приблизились. Ручка двери повернулась.

– А почему дверь заперта?

Саймон натягивал брюки, пока Эмма надевала ночную сорочку и торопливо ее застегивала.

– Должно быть, я сделала это машинально. Возвращайся в постель. Я приду через минуту.

– Я надела уже две пары носков, но все равно мерзну, – пожаловалась Лили. – Можно мне поспать с тобой? Обещаю, я не буду утром снимать носки и тереться о твои ноги холодными пальцами, чтобы тебя разбудить.

– Да, забирайся в мою кровать. – Эмма просунула руки в рукава халатика.

Медленные, но тяжелые шаги Лили отдавались эхом, пока она брела вверх по лестнице.

Эмма повернулась к Саймону.

– Вы сможете выйти сами через заднюю дверь?

– Да, конечно.

Он поднял с пола рубашку. Когда Эмма поспешно шла мимо, он не сдержался, сжал ее руку и притянул ее к себе. Не желая расставаться, он прильнул к ее губам долгим поцелуем. А когда отпустил Эмму, увидел, что ее глаза полны слез. Но прежде, чем он успел сказать хоть слово, она плотнее закуталась в халатик и выскочила из комнаты. Саймон с трудом поборол желание пойти за ней и спросить, в чем дело, хотя ответ он знал.

Он скотина. Он фактически обвинил ее в воровстве.

Всего через несколько минут после того, как они были так близки. А быть с Эммой несравнимо ни с чем на свете. Ее тихие вздохи. То, как она смотрела на него своими прекрасными синими глазами. Все было идеальным до тех пор, пока он не открыл свой чертов рот.

Он идиот, но завтра он загладит свою вину.

На следующий день Саймон сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на письменный стол. В руках он держал бархатную коробочку для драгоценностей. Струившийся в окно свет послеполуденного солнца упал на подвеску из синего топаза на золотой цепочке. Он провел пальцем по большому камню. Уехав утром из боксерского клуба, Саймон больше часа пробыл в ювелирном магазине Хэнкокс на углу Брутон и Нью-Бонд-стрит, выбирая подарок для Эммы. Он остановился на этой подвеске, потому что сверкающий камень напомнил ему ее глаза. Затем он купил Эмме новый зонтик взамен поломанного, ноты для Лили и обруч для Ника.

Он надеялся вручить Эмме подвеску во время дневного сеанса позирования, но, вернувшись домой, обнаружил записку, отменявшую этот сеанс. Она опять утверждала, что будет печь хлеб. Она его избегает.

В дверь постучались.

– Да. Войдите.

Вошел Харрис. Заполнявший коридор дым проник в комнату, принеся с собой запах сгоревшей еды.

Похоже, последняя попытка Бейнса приготовить что-нибудь съедобное не увенчалась успехом, как и все предыдущие. Саймон подавил стон. Он не думал, что сможет заставить себя съесть еще что-нибудь отвратительное. Утром ему подали тосты, напоминавшие уголь, и бекон, тоже почти такой же черный. В попытке спасти не только свои вкусовые рецепторы, но и желудок, Саймон съел ленч в мясном ресторане.

Высоко подняв кустистые брови, Харрис подошел к столу и уставился на подвеску.

– Очень красиво, милорд. Это для мисс Траффорд?

– Да. – Саймон захлопнул коробочку и сунул ее в верхний ящик стола.

Харрис показал на отделанный кружевами розовый зонтик, лежащий на углу стола.