Никогда не отпущу тебя

На Холдене не было ничего, кроме расстегнутых джинсов, и Гризельда могла сколько угодно разглядывать его грудь — его сильные, красивые, рельефные мышцы, несущие на себе знак того, что он ее когда-то потерял. Она уставилась на него долгим взглядом, покусывая губу, и громко рассмеялась, когда он схватил ее в объятья и пригрозил, что если она сейчас же не перестанет, то он возьмет ее прямо здесь, на кухонном полу.

Его глаза лучились любовью, но все же были полны изумления, и с каждой минутой, что она проводила с ним, он все больше и больше походил на мальчика, которого она так хорошо знала и так сильно любила. Она бы с удовольствием смотрела на него всю жизнь. «Черт возьми, — подумала она, ополаскивая тарелки, — ведь именно таков и был их план, не так ли?»

Пока она стояла у раковины и мыла посуду, Холден вышел на улицу к грузовику. Когда спустя несколько минут он вернулся, Гризельда поставила чистые тарелки в сушилку рядом с раковиной и, обернувшись, чтобы взглянуть на его милую улыбку, заметила, что обе его руки спрятаны за спину.

— Что у тебя там за спиной, Холден Крофт? — спросила она, поддразнивая его глазами.

Немного смутившись, он протянул ей блокнот и три ручки.

Она бросила вопросительный взгляд на зажатые у него в руке вещи, затем снова на его лицо.

— Это подарок. Может, и-идиотский подарок, но я подумал… ну, подумал, что, пока мы здесь, ты могла бы записать некоторые из своих сказок.

К горлу немедленно подступил огромный ком. Пытаясь его проглотить, она отвела взгляд от лица Холдена, но тут же почувствовала, как в глазах защипало от слез. Он купил ей подарок.

Не отводя глаз от записной книжки и ручек, она дрожащими руками потянулась к ним, и в этот миг увесистая слеза скатилась к кончику ее носа и упала на обложку блокнота.

— Гри? — произнес он и, протянув руку, приподнял ее подбородок. — Ты в порядке?

— Они мне очень нравятся, — прошептала она, прижимая их к груди и пытаясь взять себя в руки. — Никто не… Я имею в виду, мне никогда не дарили подарков в…

Он дернулся, наклонился вперед и ласково ее поцеловал, затем притянул девушку в свои объятья, зажав записную книжку с ручками меж их колотящихся сердец.

Из-за своих слез она почувствовала себя полной дурой. Это был такой трогательный, заботливый жест, а она со своей жалостью к себе все испортила. Просто, кроме самодельной поздравительной открытки, что сделала для нее в этом году Пруденс, и прибавки к зарплате в пятьдесят долларов к Рождеству и ко Дню рождения, Гризельда никогда не получала подарков. Ни теперь. Ни когда-либо прежде. Ни от мамы, ни от бабушки, ни от кого из ее приемных родителей, ни от Майи, и уж, тем более, не от Джоны. Не считая дополнительных денег от Маклелланов, она не получала никаких подарков с тех пор как… ну, с тех пор как почти десять лет назад, на ее тринадцатый День рожденья Холден преподнёс ей букетик лютиков.

— Привыкай к этому, Гриз, — сказал он ей в волосы, все еще крепко обнимая. — Я буду делать тебе подарки всегда, когда захочу. К-когда мне заблагорассудится. Я подарю их тебе столько, что ты и не вспомнишь, каково это — остаться без подарков.

Она почувствовала, как он стиснул челюсти у ее виска, явный признак того, что он тоже разволновался из-за ее слез.

— Мой папа постоянно дарил маме подарки, — продолжил он. — Он всегда приходил домой с работы с цветком или шоколадкой. Иногда он собирал в магазине бесплатные образцы духов. У них было не так много денег, но они заботились друг о друге. Именно это я и собираюсь делать. Заботиться о тебе.

Каждой частичкой своего сердца Гризельда хотела ему верить, хотела верить в то, что после целой жизни, полной страха, одиночества и заброшенности, вполне возможно наконец-то стать счастливой. Но совсем как тогда, когда он сказал ей: «Теперь у нас все будет хорошо», что-то у нее внутри отказывалось в это верить. Какая-то часть Гризельды сомневалась, что она заслуживает счастья. Другая — настаивала на том, что, как бы ей ни хотелось верить в лучшее, все равно произойдет что-нибудь плохое, потому что именно так всегда и получается. В отличие от Холдена, в жизни Гризельды никогда не было хорошего примера любовных отношений. Она видела в них только потрясения, и как бы сильно ей ни хотелось обрести с Холденом что-то надежное и серьезное, она не совсем понимала, как это сделать.

— Так что ты об этом думаешь? — спросил он, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза, и вытирая у нее со щек оставшиеся слезы. — Не хочешь записать несколько своих сказок?

— Ты напоминаешь мне миссис Маклеллан, — сказала она, громко шмыгнув носом, а затем улыбнулась ему.

— С чего бы? Она такая же красивая, как я?

— Много о себе думаешь.

— Сегодня самая красивая девушка в мире целый день провела в моей постели. Я имею право быть наглым.

Она демонстративно закатила глаза и потянулась к его руке, указав подбородком на террасу.

— Не хочешь немного посидеть на воздухе?