Никогда не отпущу тебя

Когда он закончил, ее плечи подрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Она обвила руками его шею и, притянув к себе его лицо, прижалась губами к его губам. Его вкус смешался со вкусом ее соленых слез. Этот поцелуй был не похож на все прочие их поцелуи — да, он был полон грусти, но уже не был таким неуверенным. Казалось, что этот поцелуй каким-то чудесным образом означал ее полную капитуляцию, то, что Гризельда, наконец, поверила, что он целиком и полностью принадлежит ей и только ей, и что она теперь может довериться своим чувствам к нему, и их намерениям относительно друг друга.

Она прислонилась щекой к его плечу, уткнувшись лицом ему в шею и почти касаясь губами его кожи.

Он не сразу понял, что она что-то очень тихо произнесла.

— Что, мой ангел?

— Я первая села в грузовик, — её рыдания были такими отчаянными, что напоминали шепот на смерть перепуганного ребенка. — По моей вине тебя похитили, а через три года, я бросила тебя там, а сама сбежала.

— Нет, детка.

— Я заслужила все эти мерзости и неприятности, которые со мной происходят. Я разрушила твою жизнь. Холден, я отвратительно с тобой поступила, и однажды, когда у тебя пройдет потрясение от того, что я осталась жива, ты посмотришь на меня и возненавидишь за всё это.

Он всё сильнее, всё ближе прижимал ее к себе, пока не почувствовал, как колотится рядом с сердцем ее сердце, как щекочет шею ее прерывистое от всхлипов дыхание. В ту же секунду у него в голове отчетливо прозвучали его собственные слова, сказанные им много лет назад:

«Я больше никогда не буду тебя ненавидеть. Об-бещаю, Гри».

— Я не могу ненавидеть тебя. Я же обещал.

Она зарыдала еще сильнее, задыхаясь и всхлипывая, от чего он сжал челюсти, пытаясь придумать хоть какой-нибудь способ убедить ее в том, что все те ужасы, которые произошли с ними после того, как они много лет назад сели в грузовик Калеба Фостера, уже не имеют значения. Хорошее в Гризельде, да в них обоих, перевешивает всё плохое один к миллиону.

— Послушай, Гриз, — произнес он и слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. Она опустила глаза, заливаясь слезами от стыда и горя. — Ты должна услышать мои с-слова.

— Я просто… Мне так жаль, Холден…

— Послушай меня, Гри, потому что это чистая правда, — он приподнял пальцем ее подбородок, поймав ее взгляд и убедившись, что все ее внимание направлено на него. — Ты спасла мне жизнь.

— Нет…

— Ты спасла мне жизнь, — твердо сказал он. — Уже четыре раза, ты меня спасла.

— Этого просто не может быть.

— Нет может.

Не в силах с ним спорить, она покачала головой, и он продолжил.

— Ты спасла мне жизнь у Филлманов, потому что впервые после смерти моей бабушки, я почувствовал с кем-то такую сильную связь. С тобой. И прижавшись к тебе плечом в этом дурацком микроавтобусе, я почувствовал себя…, — он помотал головой, подбирая нужные слова. — Живым.

— Это не…

Он не дал ей сказать.

— Не будь тебя, я бы ни за что ни выжил в этом подвале.

— Не будь меня, ты бы ни за что туда не попал.

— Если бы, да кабы, — пожал он плечами. — Не важно. Главное то, что я оказался в подвале, и ты была там вместе со мной, и только благодаря этому я остался жив.

— Холден, ты преувеличиваешь…

— Нет, не преувеличиваю. Я говорю тебе правду, правду моей жизни, как я это себе представляю. Третий раз? Когда ты сбежала, и мы оба выжили. Вспомни, Гри. Вспомни тот день в саду, когда мы решили убежать. Мы были уверены, что он собирается н-нас убить. И если бы ты не сбежала, если бы вернулась назад, он, скорее всего, убил бы нас, потому что видел, как много мы значили друг для друга, и за это нас ненавидел. Вместо этого ты убежала… ты исчезла, и он поверил, что я спасен. Если бы ты тогда не убежала, вполне возможно, мы бы оба уже давным-давно были мертвы. Ты убежала, и это спасло жизнь нам обоим. И, несомненно, спасло меня.

Его переполняли эмоции. Она по-прежнему отрицательно качала головой, тогда он обхватил ладонями ее мокрые щеки, ласково улыбаясь ей в лицо.

— Перестань мотать головой, Гризельда Шредер, потому что это моя правда, и я делюсь ею с тобой, поэтому отнесись к этому с уважением.

Она подняла на него свои широко распахнутые, затуманенные глаза.

— Четыре раза. Филлманы. Подвал. Река. И ты снова спасла мне жизнь, когда пришла на тот бой в субботу вечером. Ты спасла меня, когда в воскресенье днем вошла в мой дом. Ты спасла меня, когда согласилась остаться со мной на месяц… потому что моя жизнь, Гри, ничем не отличалась от смерти, а благодаря тебе я снова захотел жить. Ты вернулась с того света и в-вернула меня к жизни.

— И меня, бл*дь, просто убивает, что ты решила, будто заслуживаешь какого-то конченного идиота, вроде Джоны, потому что ты достойна самого лучшего, Гри. И как раз таким я и хочу для тебя стать: самым лучшим. Именно тем, чего ты заслуживаешь.

— Холден, — всхлипнула она, наклоняясь вперед, чтобы его поцеловать.