Боже милостивый, моя дочь на экскурсии! Этой девушке столько же лет, что и Тосе!
Тося вернулась с экскурсии.
Она не выглядела слишком худой. Но я могла ошибаться. Нужно быть начеку.
Еще в дверях она сообщила, что сделает себе татуировку, потому что это модно. Бабочку! На предплечье.
Я обмерла. Потом крикнула — только через мой труп!
Какова была реакция Тоси? Дочь посмотрела на меня и сказала:
— Мое тело принадлежит только мне, и я могу делать с ним все, что захочу. Ваши дети — это не ваша собственность…
Доводилось ли кому-либо слышать подобную чушь! Почему она роется в моем компьютере? Как это отвратительно!
И почему не чья-то чужая дочь собирается сделать себе татуировку? Почему — я вас спрашиваю — не какая-нибудь посторонняя девочка ради того, чтобы обратить на себя внимание, отдавая дань моде, сама себе причиняет страшный вред!
Я хотела одного — чтобы у меня был нетатуированный ребенок. А еще лучше — в пеленках. Он позвонил. Сказал, что скучает.
Тося раздумала делать татуировку. Как я тебе благодарна, Господи. Я произнесла парочку поощрительных фраз. О том, что она молодец — не подвержена влиянию окружения. Что я горжусь ею. Что она умеет следить за собой.
Сегодня Тося вернулась из Варшавы. С серьгой в носу.
Кошмар!
Пришла Уля. Она была в ужасе. У ее младшей дочери на предплечье — маленькая изящная татуировка. Я видела. Не так уж и плохо смотрится… Не то что серьга. Я прихожу в ужас от одной только мысли, что будет, когда приедет моя мама.
Мама позвонила и спросила, что новенького.
Ничего.
Кроме татуировки. У Ули. И серьги. В носу. В моем доме!
ВЕСНА
Какое счастье — весна в разгаре. Теперь мы с Улей сможем снова наладить нашу череззаборную светскую жизнь, которая зимой сильно приутихла. Разумеется, у забора, потому что в домах общение шло полным ходом на протяжении всей, мягкой в этом году, зимы.
Весна так и перла из земли и из воздуха, а мы с Улей через забор обсуждали важные вопросы и посвящали друг друга в планы на будущее. Здесь надо было бы досеять, там выкопать, а здесь пересадить, там навести порядок.