Никогда в жизни!

Вот тебе на! Он действительно моложе каждой из нас. Стоит только захотеть… Мы поели креветки, кожа так и разглаживалась от витамина Е. То есть эротики. Витало что-то эдакое в воздухе, а море ритмично плескалось о берег. Вкусно? Восхитительно. А можем ли мы снять очки, так хочется видеть, какого цвета у нас глаза? Пусть он тоже снимет свои. У него с диоптриями, не беда. Он снял… А как же десерт? Кипрский кофе. Как нас зовут? Ах, чудненько! Если бы мы захотели с ним встретиться, трое в уан бэд,[5] это было бы уандэфул. Изинт иm?[6]

Я потеряла дар речи, а Юстина рассудительно ответила: «Wewillthinkaboutit».[7] Его звали Памбо, он был готов ждать. Без всякой регенерации? Так быстро действует Афродита?

В автобусе шептались. Что, мол, нет у нас той проблемы, как у большинства женщин, что постарше. Ох уж эти киприоты! Сексуальные услуги на каждом углу! Их пристрастие к старым богатеньким туристкам с Запада! Наши лица вытянулись. Выходит, не сиянием наших глаз он был пленен? Не нашим обаянием? Не зрелой женственностью? Показалось, что где-то вдалеке я слышу хохот Афродиты.

* * *

Сегодня мы устроили себе кислородотерапию. Пошли на пляж. Я – в купальнике Юстины, вот что значит настоящая дружба, я уверена, что ни один мужчина не одолжил бы мне свои плавки, Юстина – topless.[8] Чего пялятся? Ротозеи. К нам подсел мужчина.

– Как приятно услышать польский. – Делает вид, что не смотрит на грудь Юстины, а грудь у нее что надо!

О, нам тоже.

Может, мы составим ему компанию и вместе съездим на экскурсию?

Да какая из нас компания.

Ну, в таком случае можно ли он нам позвонить, живет он в том же отеле.

Разумеется, почему бы и нет.

Благочестивый муж, узнав, что мы из номера 07, тут же удалился на полагающийся ему прием пищи. Мы пошли купаться в море. Единственные, потому что зима. Потом легли позагорать. Жара стояла адская.

– Хэллоу, я из Австралии. – К нам приблизился молоденький абориген. – Я только похож на местного. У меня мать – киприотка. Отец из Австралии. Я мог бы угостить вас вином, вас это никак не обяжет. Так просто, чтобы познакомиться. – Он улыбается. Мы тоже. Нас не проведешь. Принял нас за богатеньких туристок.

* * *

Экскурсия в горы Троодос. Соотечественники нас сторонились. Женщина спереди уверяла нас, что ей чужды какие-либо предрассудки. В награду получила мандарин. После чего сообщила, что она снисходительна к людям. Мы догадались, что именно эта дама – автор комментариев на тему острова Лесбос, но было уже пора выходить из автобуса. В горах нас догнал мужчина. Может быть, тоже принял нас за западных туристок? Похоже, нет. Сказал, что приехал на Кипр один, путешествует, чтобы отдохнуть, не любит сезонов, зовут его Иероним. Оказывается, Ирек решил держаться с нами, с преследуемым меньшинством. Он на стороне тех, кто любит иначе. Афродита гогочет от радости. Мы решили быть предельно нежными друг с другом. Я и Юстина, ясное дело.

Уже втроем мы провели вечер в таверне. У входа к нам подскочил хозяин и позвонил в колокольчик. Мы тоже подскочили. Нас опутала пелена колдовства и пива. Хозяин таверны спросил номер моей комнаты. Иероним заявил:

– Не приставай к этой женщине, она со мной.

Я растаяла. Как давно никто за меня не заступался! Вот настоящий мужчина, не выходящий, разумеется, за рамки статистических норм.

У бильярдного стола проходил вечерний конгресс британских медиков. Они подсели к нам. Пригласили на пиво. Мы пошли. Нам было уже трудновато изображать одиноких женщин, потому что с нами был Иероним. Врачей – несколько человек: из Манчестера, Уэльса, Ирландии, Англии.

Англичанин сказал Юстине:

– Не пей с ирландцем, он гей. Со мной можно. Я не гей.

Валлиец жаловался на жену, которая его не любит. Вокруг шотландца, клянусь Богом, стлался туман, словно сошедший с гор. Мы играли в бильярд, пили пиво и курили. Мы уже прошли такой курс кислородной терапии, что могли себе это позволить.

После очередной порции пива Юстина спросила англичанина, что он сделал с Кипром. Тот глянул на нее изумленно, а Юстина весело продолжала:

– Баз вам захотелось на Ближнем Востоке, руками турков?

Англичанин начал оправдываться. Я, желая разрядить ситуацию, спрашиваю ирландца, состоит ли он в ИРА.[9] Парни заказали еще по порции пива и продолжали оправдываться, повторяя: «Не могу забыть того, что я британец». А Кипр? А ИРА? А Индия? А почему здесь ездят не по той стороне? Именно по той. Как и положено, по левой. Мы условились встретиться завтра, чтобы растолковать им до конца бестактность поведения Соединенного Королевства. Простились нежно, полные желания укреплять британско-польскую дружбу. Англичанин упрашивал Юстину пренепременно быть здесь завтра в то же самое время. Меня он ни о чем не просил.

Иероним как-то не вписывался в статистические нормы. Он был обходителен, проводил нас в номер, спросил, может ли он иногда составить нам компанию, сообщил, что играет в теннис.

Ну что ж, до завтра.

* * *