Никола Тесла

А вот с электрификацией особняка другого дельца и миллионера, Уильяма Вандербильда, все было совсем не так просто. Сначала он тоже оценил преимущества электричества. К тому же Вандербильд как раз заканчивал строительство роскошного нового дома, который обошелся ему примерно в семь миллионов долларов. Но как только Эдисон и его команда закончили работу и запустили в подвале движок, миссис Вандербильд впала в настоящую истерику. Она заявила, что не будет жить в доме, под которым находится паровой котел. В итоге ее муж распорядился демонтировать всю установку.

Вторым решился электрифицировать свой дом человек с древнеперсидским именем Дарий Огден Миллс — разбогатевший во время калифорнийской «золотой лихорадки» делец, банкир и филантроп.

Тесла общался и с Морганом, и с Миллсом. Среди его знакомых были и другие миллионеры: железнодорожный магнат и сенатор Чонси Депью, известный архитектор Стэнфорд Уайт, по проектам которого было построено множество зданий в Нью-Йорке, и изобретатель и делец Джон Джейкоб Астор (о нем подробнее ниже), финансист Эдвард Дин Адамс, помогавший ему с новой лабораторией, и другие состоятельные люди.

Все это «высшее общество» часто собиралось на обедах и ужинах в ресторане недавно открытого фешенебельного отеля «Уолдорф», а потом — в «Уолдорф-Астории». Тесла тоже стал регулярно обедать и ужинать здесь. В компании миллионеров он был, конечно, самым бедным, но в известности им не уступал. Тогда по Нью-Йорку ходила популярная байка о том, как одного известного магната пригласили на званый ужин и там завели с ним разговор о литературе. Его спросили, нравится ли ему Бальзак. «Не знаю, — ответил тот, — я с ним на бирже никогда не сталкивался». Многие знакомые Теслы были, разумеется, более образованны и начитанны, чем этот персонаж, но, судя по всему, он предпочел бы проводить время в компании творческих людей. Если бы от миллионеров во многом не зависела судьба его изобретений. Впрочем, богачи проявляли интерес и уважение к его знаниям и открытиям, и это ему нравилось.

К тому же Тесла производил на окружающих сильное впечатление своим аристократизмом. Казалось, что он — представитель какого-то графского или княжеского рода, а не сын сербского священника из захолустного городка Австро-Венгрии. Одевался он лучше всех на Пятой авеню (так он и сам считал), прекрасно разбирался в марках вин или, например, в способах приготовления дичи. Нельзя сказать, что он был равнодушен к богатству. Впрочем, он говорил, что лишь тогда будет считать себя богатым, когда у него будет столько денег, чтобы горстями выбрасывать их из окна. Ну а пока Тесла очень хотел поселиться в «Уолдорфе» — самом роскошном отеле Нью-Йорка того времени — и вскоре осуществил свою мечту.

«Мой дорогой Лука, — писал Тесла Роберту Джонсону перед Рождеством 1895 года, — я, как вы знаете, очень люблю миллионеров, но ваши предложения так заманчивы, что я на время забуду о своих миллионерах и приеду на великолепный обед, который приготовит мадам Филиппов. На Рождество я хочу быть дома, на Лексингтон-авеню, 327, со своими дорогими друзьями Джонсонами. Если вы приготовите ужин на полдюжины человек и никого не пригласите, мне это понравится. Мы будем говорить о благословенном мире и веселиться».

Так оно и произошло — Рождество они отметили вместе. Отношения между ними становились все более близкими. И в какой-то степени двусмысленными. Тесла переписывался и с Робертом, и с Кэтрин, причем ее письма к нему часто были, что называется, «на грани» принятых в то время светских приличий. В них то и дело использовали намеки на ее особое отношение к нему.

«12 февраля 1896 года.

Дорогой мистер Тесла, за прошедшие три года я получила столько удивительных впечатлений. Многое уже в прошлом, и я боюсь, что все закончится, поэтому вы должны об этом знать, так как произошедшее может представлять для вас научный интерес. Я называю это передачей мыслей, потому что не могу подобрать более подходящего слова. Возможно, это нечто совсем иное. Я давно собиралась поговорить с вами на эту тему, но, когда вы рядом, я не могу сказать того, что хотела. Похоже, я способна только к одному. Прошу вас, приходите завтра.

Искренне ваша, Кэтрин Джонсон».

«Прошу вас, приходите» — эта фраза как эпиграф к письмам Кэтрин Тесле. Она неизменно повторяется на протяжении многих лет. Даже когда они находились далеко друг от друга, Кэтрин почти открыто давала ему понять, что хотела бы видеть его рядом с собой.

«6 августа 1896 года.

Дорогой мистер Тесла, я очень беспокоюсь за вас. Слышала, что вы больны. Прервите ненадолго работу. Меня преследует страх, что вы можете не перенести жары. Найдите место с прохладным климатом. Не оставайтесь в Нью-Йорке. Это значит, что вы каждый день будете проводить в лаборатории.