Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце

Екатерина стала художницей и в браке со скульптором Евгением Лансере (1848–1886) родила троих детей: художника и скульптора Николая Лансере (1879–1942), непревзойденную художницу Зинаиду Лансере, в замужестве Серебрякову (1884–1967), и художника Евгения Лансере (1907–1988).

Альберт (Альбер, как называли его в семье) стал выдающимся художником, а Леонтий — архитектором. У Леонтия родились дочери Екатерина и Надежда, известная как художница Надя Бенуа. Надя вышла замуж за немецкого дипломата и журналиста, барона Иону Платоновича Устинова, и, переехав в Англию, родила сына, будущего сэра Питера Устинова, актера, лауреата премии «Оскар», писателя и режиссера.

Николай выбрал карьеру военного и дослужился до генеральского чина. Михаил служил на флоте, но довольно быстро вышел в отставку и благодаря наследству тестя стал директором пароходной компании. Юлий умер в возрасте 14 лет, а Александр стал известным художником, искусствоведом, сценографом, и о нем речь пойдет в следующей главе.

Как для Бенуа, так и для Киндов, Гроппе и Кавосов Россия стала второй родиной. Сыновья и внуки чувствовали себя полноправными гражданами Российской империи, несмотря на то что в их жилах текла преимущественно кровь выходцев из Европы.

Александр Бенуа точно описал это ощущение принадлежности: «Русской крови, повторяю, в нас нет даже и в гомеопатической дозе, но это не помешало нам стать „вполне русскими“, и не только по подданству и по языку […], но и по бытовым особенностям, и по некоторым свойствам нашего характера»[48]

.

Драматические события XX в. внесли серьезные изменения в уже устоявшийся уклад жизни этой большой династии, разлучая и разбрасывая по разным странам и континентам ее членов.

Их судьба сложилась по-разному: жизнь некоторых закончилась трагично, кто-то устроился вполне прилично и в эмиграции, но лишь немногим удалось добиться настоящего успеха и признания при жизни.

Глава 2

Фигура отца: Александр Бенуа

Александр Николаевич Бенуа (1870–1960) был художником, сценографом и основателем объединения художников и литераторов «Мир искусства». Его эстетическое восприятие мира оказало существенное воздействие на его близких друзей, товарищей-мирискусников и на целое поколение интеллектуальной молодежи начала нового столетия. Было бы опрометчивой и непосильной задачей попытаться в одной главе объяснить мощь этой фигуры и ее влияние на искусство и на формирование новой культуры, его стремление сблизить русский реализм с последними веяниями в живописи Европы, поэтому сосредоточимся только на желании понять, в каком объеме этот монументальный персонаж оказал влияние на собственного сына.

Во время революции А. Н. Бенуа не стал противиться неизбежному. Осознав, что кардинальных изменений не миновать, как человек мудрый, он постарался войти в революционный поток с тем, чтобы на него как-то воздействовать в сфере культуры. Одним из первых он побывал в Зимнем дворце после его штурма. По предложению Максима Горького, «певца революции» и близкого друга, Александр Бенуа вошел в состав государственной комиссии по охране памятников культуры. Вполне осознанно он считал: «Это народное имущество, это наше добро, и нужно сделать всё от нас зависящее, чтоб народ это осознал и чтоб он вошел во владение тем, что ему принадлежит по праву»[49].

Народный комиссар просвещения революционной России Анатолий Луначарский в рекомендательной записке, переданной Ленину в 1921 г., таким образом охарактеризовал Бенуа: «Академик Александр Бенуа — тончайший эстет, замечательный художник и очаровательнейший человек. Приветствовал Октябрьский переворот еще до Октября. Я познакомился с ним у Горького, и мы очень сошлись. После Октябрьского переворота я бывал у него на дому, он с величайшим интересом следил за первыми шагами нового режима. Он был одним из первых крупных интеллигентов, сразу пошедших к нам на службу и работу. Он как директор самой важной части Эрмитажа (средневековье и эпоха Возрождения) приносит нам огромные услуги. Вообще человек драгоценнейший, которого нужно всячески беречь. В сущности говоря, европеец типа Ромен Роллана, Анатоля Франса и других»[50].

В самом деле, на рубеже XIX–XX вв. Александр Бенуа входил в круг блестящих деятелей искусства и культуры, объединенных общими новаторскими идеями и высокими целями: Рерих, Бакст, Лансере, Билибин, Серов, Яремич, Добужинский, Грабарь и другие. Особые отношения дружбы и сотрудничества связывали Бенуа с Сергеем Дягилевым, причем первый некоторым образом «породил» второго. Дягилев, приехавший из периферии в столицу, жадно впитывал идеи Бенуа, равняясь на его отточенный несколькими поколениями предков изящный вкус, врожденный пытливый ум и кладезь познаний по истории европейского искусства.