Николай I Освободитель. Книга 3

Лакей открыл дверь подкатившей кареты и помог министру забраться внутрь. Я запрыгнул следом.

— Так, о чем вы хотели переговорить, Николай Павлович, — с интересом поинтересовался министр, когда карета тронулась с места.

— Меня интересует холера. — Якоб Васильевич от такого начала явно опешил, что заметно отразилось у него на лице. — В России проводятся какие-нибудь исследования этого недуга?

О холере, в отличии от того же тифа или какой-нибудь дифтерии я немного знал из прошлой жизни. Вспышки холеры на азовском побережье случались достаточно часто еще в девяностых годах двадцатого века. Так что в целом способы борьбы с этим недугом были понятны, осталось только донести свое понимание до местных, что порой было той еще задачей.

— По правде говоря, нам таких задач никто не ставил, — смущенно пробормотал министр. — Возможно кто-то занимается холерой самостоятельно, этот вопрос нужно уточнить. А что заинтересовало ваше высочество именно в этой далеко не самой распространённой и смертельной болезни?

Ответ тут был достаточно прост. Когда-то давно, я читал, что одним из последствий холодных годов 1816–1817 годов стала мутация холерной палочки, сделавшая эту болезнь куда более опасной чем ранее. Я, на самом деле, до попадания сюда вообще думал, что в России с холерой не было проблем до начала 19 века. Оказалось — были. Впрочем, до масштабов эпидемий, приведших к холерным бунтам 30-х годов, раньше действительно не доходило.

Вот я и хотел подготовиться к натиску отрастившей зубы и когти болезни заранее, благо по моим прикидкам лет десять у нас еще в запасе было. Найти способы борьбы с недугом, обучить персонал, отпечатать учебную литературу и в целом купировать проблему в зародыше, не доводя до серьезных последствий.

А еще меня интересовала теоретическая возможность использования холеры в качестве биологического оружия. Учитывая тотальную антисанитарию европейских городов, великую скученность людей, отсутствие какой-то выстроенной системы санитарно-эпидемиологического контроля, а также самого понимания природы возникновения болезней… Холера вполне могла оказаться достаточно грозным оружием.

Все эти резоны я и изложил министру, опустив только ту часть, которая касалась послезнания из будущего. Виллие конечно же страшно удивился, однако пообещал представить свои предложения по озвученной проблеме так быстро, насколько сможет.

— Благодарю вас, Якоб Васильевич, — мы как раз подъехали к зданию Министерства общественного здоровья. — Рассчитываю на вас.

Министр тоже попрощался и вылез из кареты, неуклюже перепрыгнув большую лужу, образовавшуюся из-за тающего снега.

— В Михайловский, — приказал я, когда дверь кареты вновь закрылась. Дел на этот день было запланировано еще очень много.

Интерлюдия 6

То, что дела плохи Степан понял, когда в опустившихся на предгорья сумерках увидел полыхающую ярким пламенем соседскую ферму. Тут на левом берегу Терека уже давно не было новых поселенцев, территорию близ реки заселяли в первую очередь еще в пятнадцатом-шестнадцатом годах, поэтому соседи за прошедшее время успели прилично сдружиться, деля простые крестьянские радости и невзгоды. Впрочем, учитывая величину участков, выделенных для обработки государством, соседей было не так уж много. Фермы «первой» лини располагались на расстоянии примерно в версту между собой, что изрядно сокращало круг общения переселенцев до трех-четырех таких же семейств, получивших свой участок земли по соседству.

— Отец! — Из добротного кирпичного дома тут же появился отец семейства, среагировавший на встревоженный голос сына. Со стороны соседской фермы послышались приглушенные расстоянием звуки хлопков, ничем иным кроме выстрелов это быть не могло. Ефим тут же понял, что встревожило наследника и принялся раздавать указания.

— Хватай ружья, заряжай быстрее, а я пока мать отправлю с малыми. — Степан кивнул и бросился к чулану где у них хранилось оружие. Не бог весть какой арсенал — пара старых списанных из-за расстрела ствола гладкоствольных ружей, однако для самообороны на короткой дистанции будет более чем приемлемо. — Заставь чем-нибудь окна, чтобы пролезть было нельзя.

За прошедшие пять лет у Ефима с женой родилось еще трое детей, из которых умер только один мальчик. Теперь глава семьи со всей возможной скоростью запрягал лошадей, чтобы попробовать успеть отослать жену с младшими детьми в сторону не столь уж далекого Кизляра, к которому горцы соваться всяко поостерегутся. А в том, что это именно горцы шалят, Ефим не сомневался ни секунды.