Николай I. Освободитель. Книга 4 (СИ)

Но опять же, даже зашкаливающая цена данного сооружения, если посмотреть на проблему с другой стороны, вполне себе шла на пользу государства. Поскольку 90% денег — за исключением кое-каких отделочных материалов, стоимости проектировки мостов и других не основных затрат, — уходили на товары произведённые в Российской империи, стройка должна был дать очередной толчок всей экономике страны. К счастью на фоне разгорающегося на западных границах конфликта, отток денег в ту сторону вновь замедлился, и более того кое-кие семьи — не первого правда эшелона — начали прощупывать почву на предмет переезда и переноса своих операционных центров в Россию. Все же в стабильном, постепенном развитии без войн, катастроф и прочих революций есть своя прелесть.

Стабильным развитием не смотря на все свои победы не могла похвастаться Франция. Там после короткой схватки за место у трона — не смотря ни на что, авторитет почившего в бозе императора Наполеона I был столь велик, что у его сына право наследовать трон никто даже не пытался оспаривать — сформировался триумвират регентов. Первым регентом стал железный маршал Луи Николя Даву. Преданный своему императору до его последнего вздоха, он и после смерти Наполеона не позволил ситуации пойти на самотёк. Впрочем, имя маршала в армии да и просто по всей империи весило так много, что только посредственное здоровье — Даву мучал застарелый туберкулёз — могло помешать ему подхватить упавшее знамя империи.

Вторым регентом стал министр государственного казначейства Никола Франсуа Мольен. Это был мощнейший профессионал, занимавший свой пост больше пятнадцати лет и никогда не лезший в высокую политику. Мольен в тройке регентов отвечал за экономику и внутреннюю политику, не лез на первые роли и стал той самой рабочей лошадью на которой следующие годы держалось хозяйство империи.

За политику в тройке отвечал Талейран, куда без него. Поразительной изворотливости человек, можно только позавидовать. Казалось, что его Наполеон убрал из большой игры ещё в шестнадцатом году, тогда в очередной раз закончилась европейская война, отгремели пушки сначала на военных фронтах потом на дипломатических, и достоинства хромого — во истину можно поверить, что это сам дьявол по плоти, все по Гёте — министра стали корсиканцу не нужны. Ну а учитывая то, что Талейран чуть ли не в открытую брал деньги у представителей всех европейских стран, подобный персонаж в мирное время мог принести государству исключительно вред.

Казалось бы, отправили тебя доживать в имение — Талейрану к тому времени было уже за шестьдесят, с какой стороны не посмотри — пенсионный возраст — не забрав при этом ни титул, ни заработанные честным трудом деньги. Насчёт честного труда — это шутка, если что. Живи и радуйся.

Но нет, не таков был наш Шарль-Морис, князь Беневентский. Просидев пару лет без дела, он вновь начал плести интригу и вскоре нащупал потенциальную лестницу, способную вознести его обратно на вершину. Этой лестницей стала жена Наполеона, мать французского дофина, австрийская принцесса Мария-Луиза. А вернее даже не сама женщина, а ее не ослабевшая с годами связь с родиной.

В Вене одной рукой готовились к войне: вооружали армию, собирали резервистов, готовили магазины. Тут все понятно, под это дело они смогли пощипать немного турок и получить с островитян бочку варенья и корзину печенья, благо там всегда готовы были платить каждому, кто выказывал желание повоевать против Наполеона. Другой же рукой австрияки готовили переворот в Париже. По задумке императора Франца Мария-Луиза должна была занять пост единоличного регента, ну а потом они бы с ней по родственному порешали насчёт всех территориальных споров. Англия же с Пруссией в такой ситуации пролетели бы как фанера над там самым — хе-хе — Парижем. Более того, союз Франции и Австрии Пруссия могла бы вовсе не пережить: в Вене отлично помнили, что не так уж давно, всего восемьдесят лет назад Силезия, эта богатейшая провинция Пруссии, принадлежала Габсбургам, и именно с ее завоевания началось восхождение страны Фридриха Великого в когорту европейских тяжеловесов.

Так вот насчёт Талейрана. Он сначала взял деньги за организацию переворота с австрияков и на них навербовал лично ему верных людей. Потом связался с островитянами и уже с них слупил бочку золота за недопущение такого переворота и лоббирование интересов британской короны. А потом — в самый ответственный момент — в чисто своём стиле сдал весь этот кардебалет французам. Таким образом он и свою команду собрал, и денег заработал, и в новую власть вошёл, и вообще стал героем отечества, который не позволил захватить власть предателям! Великий человек, черт побери, даже завидно иногда становится, что у французов есть такой гений, а у меня нет, и приходится все своими руками делать.

Впрочем, если посмотреть чуть шире, хрен бы я стал терпеть все эти махинации и совершенно точно уже давно отправил бы его куда-нибудь за полярный круг. С белыми медведями дипломатию вести.