Николай II. Дорога на Голгофу

Вывод, конечно, поражает своей логикой, но нас в первую очередь интересует не это. Во-первых, странное совпадение фамилий некой журналистки С. Н. Ильичевой и Л. Ф. Ильичева, секретаря ЦК и зав. отделом агитации и пропаганды, передавшего Яковлеву письмо Кудрина и задание Хрущева. Во-вторых, примечательно, что в «воспоминаниях» Свикке неожиданно зазвучала фамилия И. В. Сталина. В связи с этим необходимо вспомнить внутриполитическую ситуацию тех лет. Начало 60-х годов было временем, когда Хрущев вовсю боролся «с культом личности Сталина», за «возвращение к ленинским нормам партийной жизни». В этой борьбе Хрущев старался все преступления большевистского режима приписать Сталину и вполне возможно, что на Сталина готовились свалить вину и за убийство Царской Семьи. Таким образом, троцкистский, по своей сути, режим Хрущева полностью обелял своих духовных предшественников в глазах всего мира. Вполне возможно, что именно в этом и заключалась цель интервью Свикке, взятого у него Ильичевой.

Эту нашу мысль подтверждает тот же А. Н. Яковлев, который в 2003 году дал интервью журналу «Итоги» о готовящейся «политической реабилитации» Императора Николая II. В ходе интервью Яковлев, в частности, заметил: «Мне известно, что Хрущева очень интересовало, знал ли о готовящемся расстреле центр, Ленин», а на вопрос журнала: «Если бы Хрущев удержался у власти, реабилитация императора могла произойти еще в 60-х?»,

Яковлев ответил: «Бесспорно. Я убежден, что Хрущев довел бы дело до конца. У Ильичева было такое же мнение. Никита Сергеевич за этот вопрос взялся всерьез»^{1195}.

Насчет «реабилитации» Царя мы не уверены, но то, что готовилась какая-то акция по реабилитации большевизма — бесспорно. Интересно также и то, что в последующем Яковлев был организатором не одной подобной акции по переписыванию истории. Его имя неразрывно связано и с «обнаружением» секретных протоколов Риббентропа-Молотова, и с «находкой» «протокола Политбюро», принявшего решение о расстреле польских офицеров в Катыни.

Но кроме этого, в «воспоминаниях» Родзинского, Кудрина, Никулина и Кабанова четко прослеживается тенденция к полному переписыванию истории Екатеринбургского злодеяния. Главной линией «воспоминаний» вышеназванных лиц является всяческое преуменьшение ведущей роли Юровского в убийстве. В связи с этим представляется весьма странным, чтобы Яковлев в своей докладной записке Хрущеву мог написать следующее: «Юровский утверждает, что в царя стрелял он сам, то же самое подтвердили и свидетели на следствии у колчаковцев»^{1196}

.

Если Яковлев руководствовался показаниями Медведева, Никулина и Кабанова, то он должен был сделать совершенно противоположный вывод, так как все они отрицали или не оговаривали убийство Царя Юровским. Правда, справедливости ради надо сказать, что в 1964-м Никулин отрицал, например, участие в убийстве И. Родзинского^{1197}. Вполне возможно, что Яковлев изменил текст своей докладной записки уже в наши дни.

Интересно, что в журнале «Новое Время» за июль 1998 года «показания» Медведева-Кудрина называются «фантазиями», а разоблачил эти фантазии Медведева «эксперт ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев. В 1964 году он установил недостоверность документов, присланных после смерти отца в ЦК КПСС М. М. Медведевым, и направил их в архив с грифом «секретно»^{1198}.

Поразительно, что ни автор этой статьи, ни организаторы захоронений «Екатеринбургских останков» в июле 1998 года не задумались над смыслом этого абзаца: ведь если показания Медведева-Кудрина были фантазиями, то кто же дает гарантию, что и показания всех остальных «участников» убийства Царской Семьи не являются такими же фантазиями, и как же можно эти фантазии приводить в качестве доказательств по уголовному делу! (Имеется в виду уголовное дело 1991 года по обнаружению останков людей в Поросенковом логу.)