Николай Некрасов

На похоронах, состоявшихся 20 ноября, Некрасов выступил с небольшой речью, известной по репортерской записи. Он сказал, что «с самой первой статьи его, проникнутой, как и все остальные, глубоким знанием и пониманием русской жизни и самым искренним сочувствием к настоящим и истинным потребностям общества, все, кто принадлежит к читающей и мыслящей части русской публики, увидели в Добролюбове мощного двигателя нашего умственного развития». Симптоматичны заключительные слова некрасовской речи (в передаче репортера «Русского слова»): «Меньше слов и больше дела» — было постоянным девизом его и предсмертным его завещанием своим близким собратам по труду. В Добролюбове во многом повторился Белинский, насколько это возможно было в четыре года: то же влияние на читающее общество, та же проницательность и сила в оценке явлений жизни, та же деятельность и та же чахотка».

Потеря Добролюбова была для Некрасова сильным ударом и вызвала второе за год (первое было написано на смерть Тараса Григорьевича Шевченко) некрологическое стихотворение «20 ноября 1861 года», в котором впервые появляется уже воплотившийся портрет «героя», чей предварительный эскиз был начертан в стихотворении «Поэт и гражданин». К Добролюбову Некрасов был сердечно привязан и его раннюю, хотя и предсказуемую смерть тяжело переживал. Авдотья Яковлевна взялась опекать младших братьев критика.

Смерть Добролюбова ослабила критический отдел «Современника», и статей, равных добролюбовским «Что такое обломовщина?» или «Темное царство», там больше не появлялось, поскольку людей, так же любивших литературу и способных внимательно отнестись к художественной форме, среди его единомышленников и последователей не было. Чернышевский, Елисеев, Пыпин, Жуковский и Антонович, составившие ядро журнала, существенно больше интересовались жизнью, а не подражанием ей в искусстве и использовали литературу исключительно в целях постановки общественно значимых вопросов или борьбы с политическими оппонентами.

Редакция сплачивалась, вступая во всё более резкую полемику с конкурентами и идеологическими и политическими противниками — «Русским вестником», «Отечественными записками», «Библиотекой для чтения». Публицистика и современная хроника имели всё больший вес от номера к номеру журнала. В знаменитом редакционном объявлении об издании «Современника» в 1862 году было заявлено о готовности обойтись без замечательных беллетристических талантов. И если еще в начале 1861 года Некрасов просил Добролюбова не слишком задевать Тургенева, то в 1862-м в «Современнике» была напечатана крайне резкая и несправедливая рецензия Антоновича на роман «Отцы и дети», в котором, казалось редакции, в образе Базарова был карикатурно изображен только что скончавшийся Добролюбов. Некрасов ее одобрил или как минимум не возражал против ее публикации. Очевидно, что и он не чувствовал больше потребности в сохранении иллюзии связи с Тургеневым и не нуждался в его блестящем имени и талантливых произведениях.

Признавая правильность пути, по которому шел журнал, Некрасов всё-таки вряд ли мог победить в себе писателя, литератора, человека, любящего литературу. Поэтому для него наверняка было особенно приятно, что к критикам и публицистам, определявшим лицо «Современника», наконец стали прибавляться и беллетристы, разделявшие, судя по всему, их взгляды. Появилась надежда на новую плеяду писателей, шедшую на смену устаревшим Тургеневу и Григоровичу. К уже давно и регулярно печатавшему в «Современнике» «Очерки народного быта» Николаю Успенскому в 1860 году присоединился Григорий Николаевич Потанин, сибирский писатель, автор незавершенного романа «Крепостное право», на которого Некрасов возлагал определенные надежды. В 1861 году в журнале появляются повести «Мещанское счастье» и «Молотов» Николая Герасимовича Помяловского, а в следующем году печатаются его «Очерки бурсы». В начале 1862-го на страницах «Современника» выступает Василий Алексеевич Слепцов с «Письмами об Осташкове». С 1859 года периодически печатается в «Современнике» М. Е. Салтыков-Щедрин, которого Некрасов в свое время «просмотрел» сначала под влиянием Тургенева, а затем не очень благоволивших к «разоблачительной» литературе Добролюбова и Чернышевского (у Чернышевского позднее были особые причины не любить Салтыкова — из-за допущенной тем ошибки был вычислен и схвачен В. А. Обручев). Теперь намечается сближение Некрасова и Салтыкова, продолжавшего служить вице-губернатором в Твери.