Никому не говори

— Я не имел в виду лекарство. Скорее мне помогали беседы с квалифицированным специалистом. Меня посылали к знахарям в Айове, но я не мог объяснить им, что со мной. Ну, понимаете, что я чувствую, будто должен был родиться не тем, кем родился. Доктор Болт отнесся ко мне с пониманием. Он действительно пытался помочь мне преодолеть неуверенность в себе и чувство вины. Думаю, у него много молодых пациентов. Он говорит, что нужно отделяться от родителей — быть честным с самим собой в отношении того, кем они являются и как с тобой обращаются, но потом освобождаться от этого.

Для Рогана эти излияния были слишком сентиментальны.

— Но ты говорил, что, возможно, лекарство вызывало у тебя чувство депрессии.

— Ну да. Я перестал принимать его, хотя мне говорили, что у меня может начаться ломка. Но мне не хватало бесед с доктором Болтом. Он очень умный. По его совету я написал письмо родителям. В свое время они сказали, что не хотят со мной разговаривать и что я смогу вернуться к ним только в том случае, если опять стану Кассандрой. Но он вселил в меня уверенность в том, что я могу объясниться с ними. Он предложил мне написать все то, что я никогда не смог бы сказать им. «Даже если ты не отправишь письмо, — сказал он, — и никто его не прочтет, процесс переноса чувств — ярости, гнева, разочарования — на бумагу имеет большое значение».

Не то же ли самое Эдриен говорила о своем блоге? Не служили ли ее откровения о насилии, которому она подверглась в юности, способом очищения, освобождения от прошлого?

Когда Элли проходила предписанный руководством Департамента полиции курс психотерапии, после того как застрелила человека, доктор предложил ей сделать то же самое. В ее случае это было письмо убитой женщине от мужчины, который ее убил и которого затем застрелила Элли. Если даже этот традиционный метод терапии кому-то и помогал, Элли не видела в нем смысла. Разумеется, она испытывала ярость, гнев и разочарование, но перенос этих чувств на бумагу не принес ей освобождения от них. Она все еще просыпалась среди ночи и думала о погибшей девушке. И ей все еще снились кошмары о собственном отце.

И тут Элли представила, как она пишет это письмо. Листок из блокнота на столе психотерапевта. Зачеркнутые слова.

Она знала, почему Джулия Уитмайр написала предсмертную записку, адресованную родителям.

— Ты готов поехать домой к Рамоне? — спросила она. Настало время ей и Рогану поговорить по душам с Джорджем Лэнгстоном.

Глава 53

— Кладовая? — Роган отвел от своего лица в сторону покрытую коростой ручку швабры. — Это лучшее, что мы могли найти?

У них не получилось связаться с фотографом, который арендовал соседний офис, поэтому единственным местом, где они могли расположиться поблизости от офиса доктора Дэвида Болта, был крошечный чулан, где уборщица хранила свой инвентарь. С учетом обстоятельств им необходимо было находиться рядом.

— Тсс.

Элли плотнее прижала наушники к ушам. Джорджу Лэнгстону потребовался всего один день, чтобы заключить соглашение с окружной прокуратурой. Он обязался рассказать о своем участии в схеме с испытаниями «Эквивана» и свидетельствовать против Болта. Он даже согласился организовать с ним встречу и записать разговор. Взамен ему было обещано освобождение от ответственности. Сделка была совершенно невыгодной для него, но Джордж был страшно разозлен. То, что начиналось как услуга другу, обернулось нападением на его жену.

Элли услышала в наушниках голос Джорджа. Роган кивнул в знак того, что его аудиосистема тоже работает.

— Сью ушла? — спросил Джордж. Так звали секретаршу Болта.

— Ты сказал, что не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь здесь видел. Из-за этого я отменил три сеанса. Что это еще за игры в Джеймса Бонда?

— Моя жена. Только не говори, что ты не получил вчера от меня сообщение. Какой-то человек специально приехал в Ист-Хэмптон, чтобы убить ее.

— Но она, кажется, сумела за себя постоять. А почему ты не был с ней?

— Ситуация полностью вышла из-под контроля.

— Чего же ты хочешь, Джордж?

— Предполагалось, что это будут только комментарии на сайте, которые должны напугать ее, чтобы все опять стало по-прежнему. Это все, на что я соглашался.

— Клянусь, только это и было.

Еще сегодня утром они наблюдали за тем, как Джордж Лэнгстон рыдал в комнате для допросов. «Вы должны понять, — говорил он сквозь слезы, — поначалу это не казалось таким страшным».

Это был всего лишь судебный процесс. Невезучий парень по имени Джейсон Моффит покончил с собой во время проведения испытаний лекарства. Неудача. Статистическая погрешность. Но Джейсон Моффит принимал «Эквиван», и его родители говорили всем, кто соглашался их слушать, что экспериментальная комбинация лекарств побудила их сына вколоть себе дозу героина, достаточную, чтобы убить четырех закоренелых наркоманов.