Никому не говори

– Потому что три разных «входа» не означают три отдельных посещения блога. В противном случае мы бы увидели между ними названия других сайтов, если она их посещала. Эти три «входа» служат для осуществления навигации внутри самого блога. Смотрите, если мы кликнем по первому, – он установил курсор на первый «вход» и кликнул, – то откроем домашнюю страницу блога. Это главная страница, которая открывается каждый раз, когда вы вводите адрес сайта. Понятно? – Он взглянул сначала на Рогана, потом на Элли, дабы удостовериться, что они усвоили последовательность этой пошаговой операции. – Теперь мы возвращаемся к странице истории посещений, чтобы увидеть, что произошло дальше. Кликнем по второму «входу», и теперь мы видим комментарии к посту, помещенному в блоге в тот день.

Роган кивнул:

– Стало быть, Джулия сначала ознакомилась с постом того дня на домашней странице, а затем, кликнув еще раз, посмотрела комментарии.

– Совершенно верно. Теперь вот что интересно. Если вы кликнете по третьему «входу» на странице истории, в разделе комментариев откроется окно «оставьте свой комментарий».

– Это означает, что она поместила комментарий? – уточнил Джей Джей.

– Я не могу сказать вам это со стопроцентной уверенностью только на основании данных жесткого диска. Это можно выяснить только в том случае, если на ноутбуке установлена функция записи сигналов, поступающих с клавиатуры. Но я совершенно уверен, что она прокомментировала этот пост.

– Объясните, откуда вам это известно? – сказала Элли.

Петтинато был детективом, и, вероятно, талантливым, но она не хотела слушать его выводы. Ей нужно самой понять, что дважды два – четыре.

– Если я не ошибаюсь, мне причитается вознаграждение в сто тысяч долларов. Я только что увидел это в Интернете.

– А мне кажется, никто из нас не может на него претендовать.

– Единственное, что я знаю наверняка, – три «входа» на странице истории соответствуют трем действиям. Первое: она открыла домашнюю страницу в субботу в двадцать два ноль две. Второе: она открыла комментарии, тоже в двадцать два ноль две. И третье: она открыла страницу для ввода комментариев в двадцать два ноль три. Взгляните на пост, размещенный в блоге в субботу. В течение девяноста минут после его размещения появился только один комментарий, и его ввод был завершен в двадцать два ноль четыре.

Теперь Элли поняла, почему Петтинато пришел к выводу, что автором комментария, появившегося в двадцать два ноль четыре, была Джулия.

– А вот и он. – Петтинато откинулся назад, чтобы они могли прочитать текст на экране ноутбука. – Это комментарий, помещенный в тот вечер.

«Если ты считаешь, что ночь двадцать лет назад была плоха, подожди и увидишь, каковы мои планы. Ты не запомнишь ни одного показания времени на часах. Может быть, день на календаре, если тебе повезет. Может быть, неделю. Или, может быть, я задам тебе работу на месяц. Одно я знаю твердо: ты не доживешь до того момента, когда сможешь написать об этом».

Элли вспомнила, как учитель физики говорил о том, что Джулия скорее выступила бы в роли запугивающей, нежели запугиваемой. С большим трудом верилось, что такое могла написать шестнадцатилетняя девушка.

– Полагаю, вы не представляете, почему ваша жертва поместила этот комментарий? – спросил Петтинато.

Они оба покачали головой, продолжая вчитываться в текст на экране ноутбука.

– Все это действительно очень странно. Ваша жертва умерла ночью в воскресенье? Это вполне логично, если мы правы относительно того, что она поместила комментарий вечером в субботу. Но знаете что? Начиная с понедельника в блоге появились пять других угроз. Если только Джулия Уитмайр не пользуется Интернетом на том свете, кто-то другой продолжает ее дело.

Глава 23

Рамона редко сердилась. На протяжении многих лет ей говорили, что у нее много причин, чтобы сердиться. Иногда употреблялось также слово злиться .

Обычно это говорили люди, считавшие своим долгом внушать Рамоне, какие чувства ей следует испытывать.

Первым, кто сказал, что ей «позволено сердиться», был школьный воспитатель – кажется, в третьем классе. Да, точно, тогда она училась у мистера Мастерсона, значит, это было в третьем классе. Ей никак не давалось деление в столбик, и поэтому отец нанял ей репетитора. И когда, несмотря на репетитора, она так и не смогла преодолеть эту проблему, ею занялся школьный воспитатель.

Почему она выглядит такой рассеянной и отстраненной? Не сердится ли она на мать? « Тебе позволено сердиться»,  – говорили ей. В ту пору ей едва минуло девять лет. На что она должна была сердиться?