Никому не нужные люди

Татьяна Авлошенко

Анюте Соколовой, которая ждала продолжения истории, при этом не позволяла мне писать ерунду, а также дала возможность воочую увидеть моих героев с благодарностью посвящает автор.

Дизайнер обложки Анюта Соколова

ISBN 978-5-0056-0666-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Никому не нужные люди

Ты сорвешься в холодную полночи тьму,

Или яркий слепящий полуденный свет.

Ты покинешь свой дом, словно узник тюрьму,

И в сплетенье дорог затеряется след.

Будешь стаптывать душу, сбивать сапоги,

И коней, и друзей не жалея менять.

Будешь клятвы давать, забывать про долги,

И чего-то по свету безумно искать.

Станет пристальней взгляд, станет крепче рука.

Беспечален, отважен, свободен и лих,

Ты не будешь ни богу, ни черту слуга,

Потому что навек разуверишься в них.

В теплом доме, в степи, в церкви и в кабаке

Прав лишь ты и твой верный булатный клинок.

Но увидишь сквозь тьму огонек вдалеке —

На окошко своем кто-то свечку зажег.

Кто-то ждет. Не тебя. Почему в горле ком

И к глазам подступает шальная вода?

Вспомнишь милый, родной, но покинутый дом

И поймешь, что уже не вернешься туда.

Дождь. В Кардисе идет дождь. С утра небо обиженно супилось, но пыталось сдержаться. Когда мы выдвигались, начало накрапывать. Мокрида демонстративно раскрыла жуткий розовый зонтик с цветочками, и я спросил, за что она так жестоко мстит небесам. А сейчас идет хороший полноценный дождь. Упругие струи бьют по груди, плечам, сомкнутым векам.

– Солевейг! Вставай немедленно! Если отгребешь воспаление легких, сдам в больничку, сама лечить не буду!

Придется подниматься. Мокрида как говорит, так и делает. Нашариваю в густой траве отброшенный меч. Подтягиваю к себе, втыкаю в землю. Переворачиваюсь. Опираясь на клинок, поднимаюсь сначала на колени, потом на ноги.

Мокрида стоит рядом, укрываясь от дождя все тем же чудовищным зонтом. В свободной руке держит сахарного петушка на палочке. Любит она их. Причем не сосет, как все приличные люди, и даже не лижет, а грызет. Смотреть страшно. При этом зубы у целительницы на зависть здоровые и красивые.

– Трэк живой?

– Что ему сделается? Пошел прибавку к гонорару выбивать, за особый риск. В контракте это есть. А вы красиво летели, лягухами.

Еще бы не летели, если сразу за вскрытой дверью нас поджидал умело скрученный воздушный заряд. Шли бы впереди стражники со всеми своими кирасами, шлемами и щитами, их бы раскидало да еще и посекло заклятыми на связь с железом острыми дисками. Где голова, где ноги. А так первыми сунулись мы безо всяких доспехов и практически без оружия. Разрядили ловушку, получив только мощный воздушный пинок. Но скаегета о наковальню не пришибешь, а я… Мы всегда знаем, что прописано в контракте. И вправе отказаться.

Оглядываюсь. Городская стража споро и без нежностей закидывает в фургон нашу «добычу» – беспатентных алхимиков. Те вопят, бурно возмущаются. Можно было б и пожалеть бедолаг, но те, кто ставит на входе воздушную мину с хорошим зарядом намагниченной картечи, явно не пряники выпекает.

Мокрида прижала подбородком ручку зонтика к плечу и вытащила из кармана еще один леденец. Обычный, в шуршащей прозрачной обертке. Протянула мне.

– Спасибо.

– Руки, ноги на месте? – лениво поинтересовалась целительница, хотя явно уже сама всё поняла. – Тогда пойдем к Трэкулу. Надоело ждать, что-то сегодня он долго копается.

Трэк и глава гильдии алхимиков стоят друг напротив друга и яростно спорят. Внешне они похожи: оба приземистые, с виду в ширину столько же, сколько в высоту. Только скаегет коренастый, а гильдеец толстый.

– Этот пункт в договоре явно лишний! Размер гонорара завышен! Не велик труд для оборотня идти по следу!