Никому не уйти

Фрэнк выпил фруктового сока — держа буквально кончиками пальцев хрустальный стакан, показавшийся ему необычайно хрупким. Агата, пользуясь случаем, стала рассыпаться в комплиментах относительно матери Франклина.

— Льюис рассказывал мне, что ваша матушка была выдающимся преподавателем. Да? Она должна вами гордиться. Для вашего юного возраста вы получили прекрасную должность!

— Моя мать уже два года живет в Аризоне.

— Надеюсь, она как-нибудь к нам заедет. А какие курсы литературного творчества вы читали на вашем предыдущем месте работы?

— Я был ассистентом у профессора Грэмма, который возглавлял обучение студентов, решивших посвятить себя литературе. Он поручал мне проводить практические занятия по курсу художественного письма. А еще я вел занятия по стихосложению, анализу классической английской литературы и даже анализу саксонской литературы.

— Фрэнк читал в течение семестра курс, называвшийся «Синтаксис и воображение»! — воскликнул Эмерсон. — Подобный подход наверняка заинтересовал бы старину Майкрофта Дойла, вашего предшественника. По-моему, вы даже получили премию за этот курс, так ведь?

— Да, действительно. Но следует сказать, что профессор Грэмм относился ко мне необычайно благожелательно.

— Ой-ой-ой! Только не пытайтесь быть излишне скромным. Это удел простофиль.

— Как бы там ни было, вы написали прекрасную книгу, — сказала Агата. — «Тяга к перу, или Писатели за работой». Я сейчас читаю последнюю главу. А ваши будущие студенты ее уже прочитали. Они горят желанием познакомиться с вами. Вы им очень понравитесь.

— Спасибо, миссис Эмерсон.

Не успел Франклин хоть как-то воспротивиться, Эмерсон положил ему на тарелку копченую сосиску. Фрэнк, смирившись, стал откусывать от нее кусочки и очень медленно их жевать — как ребенок, который задумал увильнуть от того, чтобы съесть все блюдо. Он мысленно спрашивал себя, пытаются ли сейчас хозяева этого дома наглядно продемонстрировать ему свои изысканные манеры или же они и в повседневной жизни ведут себя точно так же. Фрэнк явно не испытывал восторга ни от окружавшего его интерьера, ни от чрезмерно обильной еды, ни от неестественной улыбки Агаты, ни тем более от молчания ректора, который время от времени внезапно умолкал и вел себя так, как будто его здесь нет.

Франклин невольно задержал взгляд на картине, которая висела на одной из стен: это был портрет человека, стоявшего в позе завоевателя мира, но при этом с взлохмаченной шевелюрой и бакенбардами, достойными английского карикатуриста.

— Это Ян Якобс, владелец поместья «Деррисдир», — пояснил Эмерсон, заметив заинтересованный взгляд Франклина. — Промышленник, обосновавшийся в Конкорде и сказочно разбогатевший на обработке кожи.

— Это он основал университет?

— Да, именно он. В свое время Якобс был дельцом, каких и сейчас мало, но при этом у него имелись кое-какие причуды. Он решил основать университет, для чего и выделил часть территории своего огромного поместья и даже лично поучаствовал в разработке проектов зданий. Первые занятия проводились в его замке. У него были довольно четкие представления относительно того, что он затеял сделать. Якобс, кстати, оставил свои наставления в письменном виде, и мы руководствуемся ими до сего дня.

— Правда? — удивился Франклин. — Своего рода правила?

Эмерсон улыбнулся.

— Ну, совсем не такие, как в каком-нибудь монастыре! Это скорее хартия, в которой излагаются принципы, не более того. В 1885 году хозяин поместья решил создать некое убежище для молодежи. Он предчувствовал, что система обучения и воспитания молодых людей вскоре утратит гуманистический характер и окажется под гнетом промышленных магнатов. Он считал, что рано или поздно придет время, когда у той или иной железнодорожной компании возникнет необходимость в разного рода специалистах для какого-нибудь южноамериканского производства и они начнут субсидировать определенный университет или учебную группу в нем, чтобы подготовить для себя инженеров. В результате, по мнению Якобса, университеты будут готовить уже не будущую элиту общества, а просто кадры для предприятий. Именно этого Якобс и опасался. Парадокс здесь заключается в том, что его хартия от 1885 года, пытающаяся отогнать мир коммерции подальше от дверей его университета, сегодня еще более актуальна, чем вчера. «Деррисдир» представляет собой университет, не вписывающийся в существующие вокруг порядки. Мы не находимся в зависимости ни от какого стороннего спонсора, потому что нашими «инвесторами» являются наши бывшие студенты или их потомки. Как бы ни складывалась обстановка, мы неизменно отказываемся подстраивать процесс обучения под тот или иной рынок труда. Мы даем нашим студентам незаангажированное и не связанное с корыстным интересом образование.

— Получается, что мы находимся на землях некоего чудака из девятнадцатого века?