Никто не уйдет живым

Рот был открыт, точнее, то, что осталось от губ, разошлось, обнажив в усмешке маленький ряд желтых молочных зубов. Крошечные глазки были закрыты, за что Эмбер была глубоко благодарна.

Длинный атласный рукав, уходивший под подол одеяния, скрывал то, что служило ногами и ступнями.

– Не… не трогай ее. Пожалуйста, – сказала Эмбер, когда Джош потянулся к ящику. «Просто дай мне ее уничтожить».

Его руки остановили свое движение.

– Я не понимаю…

Эмбер ждала, что Джош завершит свою фразу, но он, казалось, не хотел или был слишком занят, чтобы продолжать мысль.

– Тело, – сказал он наконец. – Я его вижу.

Эмбер пыталась и не могла проглотить ком ужаса и беспокойства, заткнувший ей горло, как пластилин – влажную трубу. Она хотела сказать Джошу, чтобы он убирался, убирался на хрен от этой штуки в ящике, но голос ей не подчинялся.

– Она… Она приделана… Голова пришита к телу. Это змея. Черная змея. А волосы настоящие. Платье. Господи, платье… Посмотри на платье… Фонарь, сюда, посвети сюда.

Эмбер едва могла пошевелить рукой, не говоря уже о том, чтобы направить луч фонаря на платье маленькой косматой фигурки, частично скрытое кожаным барабаном, висевшим у нее на шее и угнездившимся на том, что казалось коленями, но было, похоже, витками, спрятанными под грязной ситцевой сорочкой; в атласном рукаве скрывался хвост.

Джош взял фонарь из рук Эмбер.

– Смотри. – Он сказал только это, направляя луч на перед платья, на то, что напоминало детские крупные бусы, украшавшие шею куклы. Но при ближайшем рассмотрении жесткие, коричневые, похожие на лепестки предметы, которые выглядели как сушеные фрукты или пряности, оказались ушами: сморщенными человеческими ушами. А между этими жуткими украшениями на нитку было нанизано что-то, при мимолетном взгляде походившее на грязные ракушки или шершавые камни, однако постепенно Эмбер поняла, что это зубы. Она смотрела на человеческие зубы. Одни почернели от старости, другие были желты, как слоновая кость, потому что их собрали в не такие далекие времена.

– Пальцы. Боже, к ткани пришиты пальцы. С рук и ног. Эмбер, нам надо…

Джош опять не смог закончить предложение. Вместо этого он резко встал, одним плавным движением запустил руку в карман куртки и вытащил обратно, и рявкнул голосом, какого Эмбер до сих пор не слышала:

– Стоять!

Эмбер вздрогнула и коротко взвизгнула. Потом заметила глаза Джоша, и как в этих карих глазах неверие сражалось с испугом и отточенными навыками солдата, наводившего оружие на врага. Эмбер повернулась, отслеживая направление его взгляда, и обнаружила, что смотрит в открытую пасть гаража.

Она закричала.

Худая, грязная фигура, которую Эмбер отчетливо разглядела перед тем, как та миновала гараж и скрылась в темноте подъездной дороги, совершенно точно была женской.

Женской и обнаженной, с почерневшими от крови лодыжками и запястьями, и чем-то, затянутым на шее как собачий поводок. Та часть лица, что виднелась из-под грязных спутанных волос, была бескровной и такой бледной, что отдавала синевой. Но темный рот был распахнут в слабоумном удивлении. А глаза были лишены цвета.

Фигура повернула голову в их направлении, но не прямо к ним, а затем растерянно уковыляла прочь. Когда она скрылась из вида, жалобный, ломающийся голос охваченной горем молодой женщины заполнил в остальном тихий ночной воздух:

– Я… не… где… где… это… я?

Эмбер повернулась к Джошу, словно искала подтверждения, что увиденное ею было увидено и ее другом тоже. Но взгляд ее прошел мимо, за спину Джоша, к тому, что успело перемениться на изрытой земле у его ног.

В маленьком ящике, на маленькой черной голове открылась пара мраморно-белых глаз.

Девяносто три

Настало время ей взять дело в свои руки и защитить Джоша, потому что ей не нравилось, как трясется его кулак; сжимающий пистолет дрожащий кулак дрожащей руки, которой управлял травмированный разум, укрытый за искаженным тиком лицом.

– Джош. Джош, дружище. Она заставляет их являться нам. Она. В ящике. Они на самом деле не здесь. И их будет еще больше. Пожалуйста, Джош. Посмотри на меня. Нам нужно ее вынести. Наружу. И сжечь. Пистолет не поможет.

Пока она пыталась словами вывести Джоша, такого взвинченного и трясущегося, оттуда, куда забрело его сознание, Эмбер не спускала глаз с деревянного ящика позади его ног. Она плавно и осторожно обошла его тело, чтобы приблизиться к обиталищу маленькой черной королевы, потому что ей казалось жизненно важным задернуть занавес из фиолетового бархата и скрыть эти крохотные белые глазки, которые были не больше камешков, но чудовищно сияли на тусклой черной коже лица.

Медленно, едва переставляя ноги от страха, Эмбер подкралась к ящику и быстро закрыла фигуру занавесом. Согнула колени, оторвала тяжелое вместилище от земли и немедленно содрогнулась от того, что обитательница ящика оказалась так близко к ее горлу. Отвращение к тому, что она тащила, было так велико, что Эмбер едва не уронила свою ношу. Дважды.