Никудышный

Три семьи, собрав свои капиталы и землю, решили действовать самостоятельно, фермеровать. Но им даже за деньги не дали трактор вспахать землю. Пришлось обращаться к соседнему обществу. Те предложили отдать половину земли им, а остальную будут помогать обрабатывать. Пока согласились на этот грабеж. Урожай обещал быть хорошим. Только в одну прекрасную ночь все помидоры в буром виде были растоптаны кем-то так, что собрать ни одного ведра не удалось. А подсолнух вывезен с корнями.

Горевали фермеры об их подорванной экономике, но пока не сдались, хотя надеяться на лучшее было напрасно.

— Не горюй, Саня, мы с вами пчел разведем, в красивых бочонках продавать будем. Лучшие сорта меда. Да в такой упаковке сделаем, что у нас с вами на экспорт дорого пойдет. У меня есть целая сотня ульев. Раньше тут пчеловоды заезжие их ставили, а мне за помощь мою оставили всё, когда перестали заниматься медовым хозяйством.

— Надо Сидор Никитович, надо экономику нашу подымать. У меня семья беспомощная, кормить надо.

— Боишься, что придется в дом инвалидов Дениса отдавать и Колюньку в приют устраивать?

— Ни за что не отдам. Носом землю пахать буду, а их никуда.

Дома Денис с тревогой смотрел на него. Теперь их коровушка была продана, вместо нее пара коз приобретена. Утки, гуси, остались. Кур с десяток, возглавляемых одноглазым петухом. Бойцовский, дерется со всеми. Хвост без перьев, глаза нет, а все наскакивает на соседних, осмеливающихся подойти к его курам.

— Прямо хан Батый, неуемный, — сердито говорил Саня, смазывая ему расцарапанную лапу.

— Правильный петух, — смеялся Денис, свою землю защищает как ты.

Лесные дары спасали семью, витаминами снабжали. Теперь и Колюнька ходил вместе с Саней в лес. Ягод намочено, наварено, насушено, и с веточками и так. Грибов впрок всяких. Куры яйца несли, на троих вполне хватало. Козы козлят принесли, вроде на привязи находились, недалеко от дома, нет ведь нашли себе женихов, и теперь по двору резво бегали два козленка. Тоже зимой мясо будет. Поросенок хрюкает. Пока еще недоросль, до зимы вырастет.

Утречком в воскресенье Саня взял берданку и отправился в лес. У реки решил остановиться. У него с собой удочка, червей Колюня накопал.

Присел он за пригорком, в низинке, там укромное место, как шкаф в берегу сделанный и хорошо все вокруг видно. А перед выемкой в метре два кустики растут и слева и справа по иве раскидистой стоит. Царское место для отдыха, особо если ты хочешь, чтоб тебя никто не видел. Саня приморился, шастая по лесу, и решил часок отдохнуть, а потом и рыбкой заняться, авось попадется, она здесь не пуганая. Прислонил голову к траве на склоне выемки растущей и закрыл глаза.

Вдруг слышит разговор идущих людей, так как голоса приближались к тому месту, где он сидел. Остановились на пригорке над ним прямо. Но им его не увидеть оттуда, ни сверху, ни сбоку, ни спереди от реки.

— Может хватить нам с вами в холуях ходить? — послышался голос хриповатый, видно от курения.

И табачком сигаретным запахло.

— Что ты предлагаешь?

— Взять эту бабу, что под Лизавету косит, допросить с пристрастием, пусть, стерва покажет, где оно все зарыто.

— Ты думаешь она знает?

— Думаю, да.

— Ошибаешься. Хозяин бы давно уже объявился в этих краях. Нет он шастает по северу. Видно все-таки там находится захоронка. Чего не хватает для того, чтобы это место найти?..

— Совсем немногого. Знать, где клад зарыт.

— Может все это блеф? Выдумки? Сказки?

— Стопроцентная правда. Помнишь, когда еще Гдлян с Ивановым и всеми там шерстили бывшие республики, сокровища были отправлены тремя машинами на вокзал. Тогда я сам лично грузил особые ящики в вагон. На сундуки похожие, только квадратные. Расписные. Но я лично только из одной машины. Остальные грузили другие. Когда заваруха в Пролетарском районе на станции вышла, меня тоже хотели шлепнуть, ранили, да видно смерть моя опоздала, я свалился в яму и остался живым. Темно было и им искать некогда было, да они сказали кому-то:

— Живых не осталось?

— Вроде нет.

— А охрана?

— Все готовы.

— Начальник поезда?

— И он, и двое из почтового, где груз был, всех порешили. Даже двух пассажиров, которые проснулись и смотреть начали, что происходит?

— Дежурный по вокзалу?

— У себя в кабинете, возле стола валяется.

— А как с грузом успели?

— Так сначала погрузили, а потом уже упокоились.

— Так вот они разговаривали, а я случайно, получивший пулю в плечо, вместо головы, выжил.

Много лет прятаться приходилось. Я уже по трем местам все облазил. Наших никого. Карты нет. Может и здесь ничего не найдем. Теперь ты все знаешь. Нас мало. Вместе с тобой трое. Если и разыщем все, то куда деваться с грузом? Правда говорили, что его разделили на четыре части и здесь должна быть только четверть.

— А если пока ты раненый неделю, говоришь скрывался, могли и дальше вагон умчать, на другую станцию?

— Могли, конечно. А могли и сюда вывезти машинами. Такой разговор был.

— Куда?

— Прямо в деревню. Пустых домов много, мест в лесу тоже, охотничьи домики опять же. У них карта было, где груз захоронить надо.

— Нам к чему цацки нужны?

— Обменяем на валюту.