Никудышный

Ее не расчесанные космы, привыкшие прятаться под платком, развевались на ветру. Она хватала за рукав молодого милиционера и не отцеплялась от него.

— Он денег стоит, платок-то, кто мне за него заплатит?

— Отделение милиции найдет вора и тот заплатит или вернет платок.

— А ты чай не обманываешь меня?

— С чего, бабушка. Мы раскрываем преступления и возвращаем гражданам их имущество.

— А коль так, то у меня еще и гребенка пропала с головы, видно схватил с платком вместе тот упырь.

— Но гребенка, наверное, уже совсем старая, — попытался умерить аппетиты сержант у потерпевшей.

— Всего три зуба не хватает. Она у меня еще до войны была куплена в Торгсине, на боны. Я ее берегла, лет двадцать как носить стала, и то не кажный день.

— Вы все опишите и отдайте заявление в отдел, а мне работать надо, — я должен преступников ловить.

— Так и я с тобою милай, поймаешь его, а кому отдавать будешь мою утерю, платок с гребенкой?

— В милицию отдам, там и получите.

Быстрым шагом сержант направился к туалету на железнодорожной станции, так как увидел, как мужчина ведет упирающуюся девушку. Он свистнул в свисток и прибавил шагу. Нарушитель, увидев милицию, отпустил девчонку и рванул в сторону кустов. Помог девушке встать, так как тот оттолкнул ее при побеге и она упала. Девчонка оказалась хорошенькой, растерянной и сержант распустил крылья, начал вести допрос.

— Как зовут, фамилия?

— Валентина Мохова, еду домой, из-за него опоздала на электричку.

— Скоро следующая будет, нам по пути с вами, объяснил ей сержант. Я еду туда же.

— Как это ты едешь, милай, а мой платок с гребенкой кто искать будет? — спросила его старуха, вылезая из-под стоящего на пути состава.

— Бабушка, я вашим делом тоже занимаюсь.

— Вижу как ты занимаешься? Шурлы-мырлы с молодой разводишь. Думаешь старая, дак на тебя и управу не найду. Я все расскажу твоему начальнику.

— Хорошо, хорошо, расскажете, — отбивался сержант от старухи, но та вцепилась ему в рукав.

— Паровоз летит! — крикнул он громко, и старуха, задрав голову в небо, захотела полюбоваться на невиданный доселе летящий паровоз. Она отпала от сержанта, поезд тронулся и он долго махал вслед, бегущей за вагоном бабушке, что-то грозящей ему и пока поезд не скрылся, она бежала, вернее уже ползла, еле переставляя ноги, за электричкой.

* * *

Равиль с Аленкой проехали две остановки и она устроила скандал.

— Хочу к маме, хочу к маме, — повторяла она громко и беспрестанно.

— Люди начали оглядываться на них, но к счастью поезд остановился и Равиль вышел с Аленкой на первой попавшейся станции.

— Куда? Как спрятаться с этой орущей девчонкой?

Он пошел вдоль станции. На перроне перед вокзалом стоял автобус. На нем было написано «Водяное».

— Там что водяной живет? — поинтересовалась Аленка.

— Живет и таких как ты крикливых жрет, сырыми, нежареными.

— А разве девочки бывают и жареными? — не унималась она.

— И солеными и маринованными.

Аленка рассердилась на эту несусветную ложь, села к окну поближе и отвернулась от непутевого «папы».

Через некоторое время ей надоело молчать и она спросила:

— А можно папу поменять, если он не нравится?

Пассажиры развеселились.

— Да я хочу поменять противного папу на хорошего, похожего на Алексея Николаевича.

— Замолчи, дрянь, — зашипел он на нее.

Девчонка не унималась.

— Он меня украл у мамы и везет, — крикнула она.

— Нужно завезти их в милицию, — заволновались женщины.

— Водитель, слышите?

— Слышу. Мне часто приходится слышать разные спектакли, а потом они мирятся, а я в дураках.

— И то правда, — сказал кто-то.

Все замолчали. Показался маленький хутор.

— Остановите, мы сойдем здесь, — попросил Равиль.

Автобус остановился и они остались на дороге, возле которой стояли три маленьких домика, без света и людей.

— Куда мы приехали?

— Куда надо.

— Равиль злился, и необходимость ждать это глупое создание еще год у него все менее оставляло желания. Схватить, взять силой то, что может дать ему эта девчонка, а потом голову набок как куренку и зажарить. Сразу два удовольствия.

— Но тогда ты не будешь иметь красавицы-жены.

Мучительные раздумья перед неотступной разгулявшейся плотью привели Равиля на грань помешательства. Черневшие домишки призывно распахнули двери с выбитыми окнами, без света и каких-либо удобств. Равиль решил не останавливаться здесь. Время вечернее, он выйдет на дорогу, поголосует и кто-нибудь подберет по дороге. Он достал бутылочку воды, стаканчик, сыпанул туда снотворного и дал выпить девчонке. Взвалил ее на плечо и вышел на дорогу. Там он положил ее голову себе на плечо, а ее обхватил и держал как самую дорогую ношу.

Стоял недолго. Вдали показался свет от фар приближающегося автомобиля. Равиль замахал свободной рукой. Машина остановилась. За рулем «семерки» сидел молодой парень.

— Браток, выручи. С хутора я. Дочка заболела, нужно до ближайшего города.

— Сорок километров. Садитесь.

— Спасибо.

Пассажир уложил на заднее сиденье девочку и сел рядом с водителем.

— Равиль.

— Костя.

— Оно может она и здорова, закашляла, а я в панике.

— Тогда вам стоит заехать к моей бабушке, она бывший врач, но уже не работает. Спец по детским болезням.