Никудышный

— Что ты там нашел?

— Пока не знаю.

— Поднимайся, — сказал Алексей, — я сам. И пояснил:

— Парень напугаться может. Полезу сам.

В несколько секунд он опустился на дно ямы. Справа сбоку он увидел отверстие, покрытое уже зарастающей новой порослью. Лопаткой разгреб землю и вдруг увидел там полусгнившие доски. Как будто кто-то там в боку у ямы вырыл себе лежбище. С краю на помосте валялась сломанная лопата без черенка. И еще он увидел веревку, черную, толстую, лежащую с краю. Пролез вглубь и увидел, что помост равен примерно метра три на три. Под опавшими листьями и землей он нашел целлофановый пакет. В нем находились какие-то бумаги.

Пакет не сгнил и бумаги сохранились. Алексей Николаевич взял пакет в руки и сунул его за пазуху. Он раздвинул корни дерева, чтобы не зацепиться, так как скрюченные, сухие, лишенные земли корни, нависали над углублением ямы. Что-то блеснуло перед глазами.

Алексей посмотрел туда, где ему почудился блеск и увидел висящий на корне кулон с золотым завитком из которого «падали» две бриллиантовые капельки слез. Он осторожно высвободил его с места нахождения и взял в руки. Бриллианты были чисты и прозрачны. Золото в причудливой форме огранки делали кулон неподражаемым.

— Значит это и есть место, где было спрятано несметное богатство… Остался только кулон и документы на груз.

Алексей положил находку в карман и сказал всем ожидающим его появления:

— Видимо яма для сохатого все-таки была приготовлена охотниками, а пастухами или кем-то еще, чтобы корова не провалилась в нее, была завалена валежником, хворостом.

Полковник Дягилев выразительно посмотрел на него.

Алексей ничего ему не ответил даже намеком. Лишь позже, когда все вошли в село и попрощались, он вынул из кармана кулон и показал его Николаю Александровичу.

— Значит все таки было?

— Да.

— Интересно кто все это забрал?

— Наверное, будет продолжение поисков только путем опроса свидетелей в районах.

— А также в скупках.

— Вот документы, здесь опись ящиков.

— Если бы еще пленочку с негативами. Где каждый предмет виден.

— Видимо было, опись грамотная.

— Нужно немедленно уезжать нам с тобой в столицу с этими документами.

— Да. Только личные дела уладить надо.

— У тебя появились сердечные дела в селе?

— Так ничего особенного. Ты поезжай, а я завтра следом за тобой прилечу самолетом.

— Хорошо.

Вместе с парнями из местного угрозыска Дягилев отправился в путь. Для полковника Строганова оставили машину, чтобы завтра он смог добраться до района, а там в аэропорт его доставят.

Вечером состоялся главный разговор.

Настороженная Анна и настроенный решительно полковник оказались на разных позициях. Их откровенная враждебность показалась Сидору Никитовичу чрезмерно опасной.

— Анна, он никак настроен увезти с собой Аленку?

— Я не могу препятствовать, но и не знаю, как буду жить без нее.

Анна заплакала. В это время в комнату вошел Алексей.

— Мне выйти? — спросил дедушка.

— Останьтесь, — уверенно ответил полковник.

— Ты никак Алексей, собрался отобрать дочь у матери?

— Не отобрать, а забрать то, что мое по закону.

— А я как должна жить без нее? — в отчаянии спросила Анна.

— Видимо придется привыкнуть, — настойчиво продолжил Алексей.

— А что вы девочке скажете?

— Не знаю. Пока не знаю.

— А надо бы знать. Она не щенок, которого могут привозить и увозить без спроса. Я бы вам посоветовал, — сказал дед, — пока ей ничего не рассказывать. Все равно в район в школу отправлять, а вы ее пригласите в Москву. А там видно будет.

В комнату ворвалась Аленка. Раскрасневшаяся и счастливая с охапкой цветов, она радостно воскликнула:

— Вы все здесь? Как хорошо.

— Аленушка, — сказала ей Анна. — Ты хочешь учиться в Москве?

— Да, — закричала Аленка, — хочу в Москву.

— Значит завтра поедешь со мной, — сказал Алексей.

— Завтра? Пойду собирать свои вещи, — и она умчалась так же стремительно, как и появилась.

— Видите, — сказал Алексей. — Вот вам и все объяснение. Она ребенок и ей безразлично кто о ней страдает.

Анна тихонько плакала. В комнату снова влетела Аленка и сообщила:

— Мама, я там твои вещи тоже собираю, мне надо еще один чемодан.

— Маленькая моя, — прижав к себе Аленку, нетерпеливо спешащую собирать вещи, — я не могу поехать с вами.

— Почему? — спросила ее дочь.

— Меня с работы не отпустят, надо еще увольняться, потом отрабатывать.

— А зачем? Ты им скажи, что мы уезжаем в Москву.

— Мама приедет позже, — вмешался дедушка. — А ты пока на самолете полетишь с Алексеем Николаевичем.

— Ты правда скоро приедешь? — спросила ее Аленка.

— Конечно.

— Тогда я побегу складывать игрушки.

— Оставь их, — сказал Алексей, — там в Москве мы купим новые.

— Много?

— Много.

— Тогда я только куклу и зайца возьму.

Вечер тянулся бесконечно. Все находились по разным углам и делали вид, что чем-то сильно заняты. Аленка, усталая от сборов в дорогу, уснула.

Утро наступило хмурое и дождливое. Сидор Никитович поставил в машину корзинку с провизией.

— Зачем? Мы пообедаем в аэропорту.

— Чтобы отравиться?

— Хорошо, хорошо, спасибо вам за заботу.