Нил Сорский

Какие средства передвижения использовали средневековые путешественники? Летом ехали на телегах, зимой на санях. Внешний облик русских телег и саней сохранился в миниатюрах Лицевого свода XVI века, которые частично восходят к оригиналам XIV–XV веков. Много санных полозьев археологи обнаружили при раскопках в Новгороде. Полозья саней были высоко подняты, длина некоторых из них превышала три метра. Колеса у телег делали как сплошными, так и со спицами. По рекам сплавлялись на стругах (плоскодонных и низкобортных судах), насадах и лодках. Корабль был более надежным судном и использовался для морских путешествий. Его корпус обшивали досками, которые крепились дубовыми гвоздями («нагелями») и животным клеем, а также укрепляли распорками — шпангоутами; поверх однодревной основы насаживали дощатые борта (так получались «древнерусские насады»). На крупные суда, помимо весел, ставили мачту с парусом, которую фиксировали канатами, протянутыми к носу и корме[218].

Вот примерно на такой корабль сел иеродиакон Зосима со своими спутниками. Путешествие от пристани Фонарь до Царьграда заняло у них три недели.

Черное море редко бывает спокойным, и плавание по нему протекает довольно тяжело. Даже шторм в четыре балла способен довести до полного изнеможения — и это на борту современного лайнера, а что говорить о средневековых насадах. На Черном море часто случаются смерчи. Даже издалека наблюдать за тем, как взвихренный поток воды гигантским столпом поднимается к небу, образуя при этом гигантскую воронку, очень тревожно. Для средневекового мореплавателя попасть в эпицентр смерча было равносильно гибели. Митрополит Киприан, возвращаясь из Константинополя, едва не погиб во время шторма на Черном море. «Бысть гром и треск от стражения волн», — в ужасе описывал он свое морское плавание. Корабли, на которых плыли его спутники, раскидало в разные стороны, так что они не видели друг друга. К счастью, всем удалось благополучно добраться до Белгорода-Днестровского. Плавание Зосимы тоже не было безмятежным. При входе в Босфор на море поднялась буря, и высокие волны не давали кораблю войти в пролив.

Купцы плыли в Царьград, чтобы закупить драгоценный товар или продать свой, иерархи Церкви — для получения должностей или решения церковных проблем. А ради чего преодолевали опасности простые паломники? О притягательном, зовущем свете Святой Софии и Царьграда поэтично сказал византийский историк Прокопий Кесарийский: «Священный свет приободряет любого: даже моряка, ведущего свой челн по волнам, оставившего позади недоброжелательные волны бурного Понта и прокладывающего извилистый путь среди заливов и скал, чье сердце исполнено страхом при мысли об опасностях, подстерегающих его в ночном путешествии. Возможно, он покинул Эгейское море и ведет свой корабль против течения в Геллеспонте, опасаясь возможного шквала с берегов Африки, — он правит свой корабль не на свет Полярной звезды или Медведицы, но на божественный свет самого храма. И храм не только ведет ночью купца, подобно лучам Фаросского маяка, но он также указует путь к живому Богу»[219].

Накануне заговенья на Филиппов пост, то есть 13–14 ноября, русские путешественники прибыли, наконец, к желанной цели своего паломничества, и их взору предстал «единственный в мире силуэт Константинополя». Огромный купол Святой Софии до сих пор царит над городом. Потрясающая по красоте панорама открывается каждому, кто прибывает в этот вечный город морем. И если сердце путешественника любит христианское прошлое Константинополя, его сокровенную суть и затаенную печаль, оно не останется равнодушным.

Находясь в чужой земле в течение продолжительного времени, паломники должны были как-то общаться с местным населением. Для этих целей составлялись разговорники, лексика которых была специально приспособлена к нуждам путешественника. Например, в «Часослове» конца XV — начала XVI века, принадлежавшем некоему старцу Паисию из Троице-Сергиева монастыря (возможно, Паисию Ярославову), находится такой русско-греческий словарь, известный под названием «Речь тонкословия греческого». Он содержит примерно 2500 слов, словосочетаний или целых фраз[220]

. Подобную книгу мог взять с собой и Нил Сорский, когда отправился в Царьград. Разговорник является настоящей энциклопедией жизни русского путешественника. Если читать его подряд, то получатся любопытные короткие рассказы и письма о путешествии: «Тяшко им было на мори, много блудили по морю, хлеба не достало, земля далече, купить негде, пристанища несть, страх был велик, отчаялися и живота их, боялися и смерти, а попа не было — покаятися некому, причаститися не у кого; но Бог не презре своего создания, не забы руку своею, печаль их на радость премени, и бысть им свой ветр, и возрадошася велми и дошли пристанища, и товар свои испродали, а иные покупили, и пошли пакы в свою землю, радующеся и благодаряще Бога»[221].