Нина. Сборник рассказов

– Товарищ прапорщик, ну что за допрос? – вступился сержант. – Пусть отдохнет человек. Два часа сюда добирались по ущелью.

Зимин посмотрел на ее босые, изрезанные камнями, ступни.

– Ладно, – он ловко закинул сигарету в рот, щелкнул зажигалкой. – Накорми ее. И это, скажи каптеру пусть ей обувку выдаст. Сапоги поменьше подыщет, что ли… А как звать-то тебя, медсестра?

– Анзурат, – всхлипнула девушка.

***

Старшина почесал плешивый затылок.

– Да у меня и сапог-то нет таких. У тебя какой размер, красавица?

– Тридцать третий.

Старшина возмущенно посмотрел на сержанта.

– Старцев, здесь тебе что, «Детский мир»? Или у меня полный склад пинеток? Сорок первый – самый маленький!

– Ну, может газет напихать, а? – с сомнением ответил Старцев.

– В голову свою пустую напихай! Там, я вижу, пространства много! Соображаешь, нет? В кирзе не по размеру она за минуту ноги сотрет! Чистый наждак. Что, не мог женщину в обуви найти?

– А я что, женщин там искал?! – моментально завелся сержант, – Я ее из-под обстрела вывел. Сидишь тут, тащишься, а у меня трое «двухсотых» сегодня!

– Ладно-ладно, успокойся, – старшина примирительно поднял руки. – Есть выход.

Он скрылся под навесом из маскировочной сетки. Через минуту вышел с коробкой в руках.

– Дочери на рынке купил, в Кабуле. Хотел домой отправить, не успел. Вот вожу с собой. Тут правда тридцать шестой, зато легонькие.

Открыл коробку, вытащил неказистые тряпочные кроссовки.

– Адидас, что ли? – недоверчиво прищурился сержант.

– Ага, как же! Но в Союзе такие не меньше трешки стоят.

Протянул девушке.

– Носи, дочка.

***

– Мне бы ополоснуться, – тихо сказала Анзурат, едва они отошли от склада. Покраснела, еще крепче прижала кроссовки к себе.

– Сейчас организуем. Ты здесь постой, я мигом, – Старцев обогнул казарму и подошел к хлипкому дощатому строению, внутри которого слышались звуки льющейся воды и мужские голоса. Отогнул брезентовый полог, заглянул.

– Эй, воины! Вы тут долго еще?

– А что?

– Помыться хочу.

– Ну так мойся!

– Стесняюсь.

Десантники дружно заржали.

– Ребят, если серьезно, то у меня тут гражданская. Женщина. Душ принять человеку надо.

– А-а-а, это та, которую ты с кишлака привел? Слышали. Ладно, Старый, мы уже заканчиваем. Бойцы, давайте шустрее!

Через полчаса Анзурат, с мокрыми блестящими волосами, сидела в столовой. На дощатом, грубо сколоченном столе, дымилась миска с гречневой кашей, рядом стояла алюминиевая кружка с чаем. Сержант Старцев сидел напротив, дымил сигаретой и чистил автомат. Повар, розовощекий ефрейтор, крикнул.

– Эй, Старый! У меня галеты есть. И шоколад! Может девушка хочет?

– Конечно хочет! – Старцев покрутил в руке боек, подул на него. – Слушай, а почему я только сейчас узнаю, что у тебя есть шоколад? Жучара ты, Рассохин.

– А потому что у тебя нет таких красивых глаз, – парировал Рассохин и подошел к столу. Положил пачку галет, сверху маленькую плитку шоколада. – Угощайтесь, девушка.

Анзурат замерла и помотала головой.

– Спасибо, не надо, – улыбнулась она. – Мне каши достаточно. Очень вкусно, кстати! Ты хороший повар.

Рассохин просиял.

– Старый, ты слыхал? Хоть кто-то здесь оценил мои таланты! А вы все свиньи неблагодарные, все вам не то и не так!

– Ну почему сразу свиньи? – равнодушно пожал плечами сержант, отчаянно натирая ветошью пружину. – Мы обычно с большим удовольствием давимся тем, что ты готовишь. И даже не хрюкаем. Вот только меню твое разнообразием не страдает. Сегодня – гречка, завтра – перловка, послезавтра опять гречка, а послепослезавтра… ну ты понял. Тоска!

– А тебе здесь не ресторан. Давится он, видите ли… – обиженно протянул повар и вдруг осекся.

– Старый, – громко зашептал он. – Старый!

– Ну чего тебе? – сержант оторвался от своего занятия и посмотрел на него. Повар взглядом показал на девушку. Анзурат, держа ложку на полпути ко рту, клевала носом. Глаза слипались. Девушка отчаянно боролась со сном. Усталость от долгого перехода по ущелью и напряжение от пережитого давали о себе знать.

– Понятно, – сержант отложил ветошь и вышел из столовой.

– Эй, боец! Ко мне! – скомандовал он пробегающему мимо срочнику. Тот подбежал к нему, козырнул.

– Слушай мою команду. Берешь еще одного и мухой в казарму! Очистить от хлама самый дальний угол, вымыть полы, поставить кровать и тумбочку, занавесить все плащ-палатками. Вам тридцать минут. Время пошло!

***

– Так точно, товарищ полковник. Паспорт видел. Наш, советский. Хайдарова Анзурат… отчество не помню, уж больно ее батьку как-то мудрено зовут. Шестьдесят пятого года рождения. Душанбе. Она сначала в госпитале в Пешаваре работала, потом в кишлак тот самый отправили, на помощь местным врачам. Да я в рапорте все подробно написал. Никак нет, товарищ полковник. Никто ее не обижает. На довольствие поставили. Она нашему врачу в санчасти помогает, говорит, толковая барышня. Когда? Понял, товарищ полковник. Добро, товарищ полковник!

Прапорщик Зимин положил трубку походной рации. Крикнул стоящему за дверью бойцу.

– Сержанта Старцева и гражданскую ко мне!

***