Ньирбатор (СИ)

Я покосилась на него, объятая ужасом. Этого он и ждал.

Схватившись обеими руками за спинку моего стула, Волдеморт навис над мной. Я чувствовала, что он пышет жаром, как печка. На мраморном лбу пугающе запульсировала жилка...

И моё сознание протаранила чудовищная сила.

...

...

...

Я глубоко дышала и судорожно сглатывала. Воображение уже рисовало, как Беллатриса вешает мою голову рядом с эльфийскими, или как Нагайна заглатывает мои ноги. По-настоящему унизить и наказать меня можно только таким образом.

— ВОТ ТАК, ЗНАЧИТ? — прорычал Волдеморт и, вырвав у меня лист из руки, скомкал его и отправил в пустую урну. Искажённые от злобы черты его лица мало чем отличались от рисунка человека-змея, то бишь рептилоида. — Я РАЗОРВУ ТРАКТИРЩИЦУ, КАК ТРЯПИЧНУЮ КУКЛУ, НО ТЫ!.. КАК ТЫ ПОСМЕЛА СКРЫВАТЬ ОТ МЕНЯ ТАКОЕ?!

— А почему вы не рассказали мне, что Сол — сын моего отца? — не своим голосом спросила я, решив, что терять больше нечего.

— ЕЩЕ СМЕЕШЬ ЗАДАВАТЬ ВОПРОСЫ, НЕБЛАГОДАРНАЯ ДРЯНЬ? — сказал он охрипшим от рыка голосом.

Глаза защипало, горло перехватило до боли.

— Ты хочешь, чтобы меня свергли? — он уже не орал, но его полушепот пугал меня гораздо больше.

— Мерлин, нет! — в ужасе воскликнула я. — Почему вы вечно всё выворачиваете наизнанку?

— Я не выворачиваю. Это было вывернуто с самого начала.

Я упрямо не желала смотреть на него. Библиотеку дома Вальдрена окутало молчание: напряженное молчание провинившегося и обречённого. Албанский лес притих с настроением сумерек, но я чувствовала, как его жизнь вздымается за стенами дома, подобно груди крадущегося тролля.

Я вспомнила день, когда мы с Варегом хохотали до колик, испугавшись крысы больше, чем дементора. В тот день в Ньирбатор пожаловал ужас и трепет магического мира, и между ними проскочила невероятно враждебная искра. Он внес разлад в мою семью. Он поддел острием своей палочки стены моего мира, и они рухнули... А я выстояла.

Я чуть не заплакала, но затем зажмурилась и тихо выругалась.

— Ах ты, жалкое, хныкающее создание... — надтреснуто произнес Волдеморт. — Если не хочешь служить мне, если хочешь жить своей жизнью, я могу это устроить.

Чудовищность невысказанной угрозы повисла надо мной, как боггарт. Я напряглась в ожидании неизбежного проклятия.

— Но я этого не сделаю, — Лорд выдохнул. — На тебе лежит долг передо мной.

Он посмотрел на меня, а я вернула ему взгляд, как будто мы были двумя врагами, сделавшими паузу в сражении, чтобы оценить друг друга, истекающими кровью.

— А что касается бастарда, — новым тоном, с оттенком коварства заговорил Лорд, — то он всего лишь часть твоего обета.

— Обета? Какого ещё обета?

— Ты знаешь какого. Я предупреждал тебя. Перед тем, как доверить тебе проведение обряда, я хочу получить от тебя доказательство безропотной преданности. Ты дашь мне обет в совокупности с жертвой.

— Я... я не понимаю, — промямлила я, меня прошиб пот. — Причём здесь Сол? Какое он имеет отношение к обету? Есть же непреложный обет, я могу дать вам его...

— Я изобрёл свой собственный.

О боги. Зная его, я должна была догадаться о кровожадности его изобретений.

— Иногда я спpашиваю себя, упряма ли ты или просто глупа. — Лорд сдвинул брови и медленно полез в карман своего сюртука.

Он вынул кинжал Годелота.

— Тебе ещё не доводилось убивать за меня, верно, Приска? — Его голос внезапно стал как бархат. — Не волнуйся, я предоставлю тебе такую возможность.

От моего присутствия инкрустация герба Годелотов засверкала. У меня дрожали руки.

— Я дам тебе этот кинжал, когда придёт время. Мой обет предусматривает отцеубийство, и ты совершишь его.

Мне так поплохело, что, казалось, я нахожусь перед топкой, где бушует огонь, или на последней стадии драконьей оспы.

— О-отцеубийство?

— Отцеубийство с натяжкой, но всё же это плоть от плоти твоего дражайшего папаши.

Тогда я поняла. Моё самообладание дало трещину, и сдавленный стон вырвался из груди.

— Я эгоистичен и самолюбив, душенька, и ты знаешь это не хуже меня. Мне нравится, когда мои слуги хвастают, что ради меня готовы на все. А ты готова?

Я отодвинулась поглубже в тень, мой взгляд прикипел к руке Лорда, сжимающей кинжал.

— Только посмей, — тихо сказал он.

И как ни парадоксально, в тот миг я ничего не желала так сильно, как приказать кинжалу защитить меня от Того-Кого-Нельзя-Называть.

Глаза Лорда сузились.

Протянув руку к кинжалу, я мысленно велела ему действовать.

Лорд тотчас выколдовал щит, который оттолкнул меня, а заклятие, которое последовало за этим, припечатало меня к стене.

— Ещё раз протянешь к нему pуку, и я oторву её пo лoкоть, — рявкнул он, ощерив свои мелкие зубы.

Несколько секунд он пристально смотрел на меня со сжатыми губами, как будто удерживаясь от Авады.

Я вжала голову в плечи.

— Простите меня, — выдавила я не своим голосом.