Читаем Нить Ариадны полностью

СВЯТИЛИЩЕ ГЕРОЕВ. Афиняне воздавали божеские почести героям-эпонимам, давшим свои имена отдельным племенным (а затем административным) общинам Аттики филам. Этот памятник впервые упоминает Аристофан в комедии «Мир» (421 г. до н.э.). Из труда Павсания (II в. н.э.) известно, что местом почитания герое-эпонимов был засаженный платанами участок на Агоре. По его словам, там стояли статуи Гиппофоонта, Антиоха, Аякса, Леоса, Эрехфея, Эгея, Ойнея, Акаманта, Кекропа и Пандиона. В эту компанию легендарных родоначальников «напросились» затем реальные исторические деятели — сначала македонские цари Антигон и Деметрий (впрочем, впоследствии удаленные с позором во время войны с Македонией). Их место заняли царь Египта Птолемей III Эвергет и царь Пергама Аттал I. В 125 г. к ним присоединился император Рима Адриан: его статуя сохранилась в поврежденном виде, без головы.

Памятник героям-эпонимам. Реконструкция

Архитектурный стиль и керамические остатки алтаря героям-эпонимам характеризуют его как памятник 350 г. до н.э., в дальнейшем неоднократно перестраивавшемся. Во времена императора Адриана он был реставрирован и удлинен.

ОСТРАКИЗМ. Точно определить на Агоре место, где проводился остракизм, невозможно, поскольку процедура эта осуществлялась под открытым небом. Впрочем, в северной части Агоры найдено 190 остраконов — черепков, на которые афинские граждане заносили имена лиц, угрожавших, по их мнению, демократическому строю. В ряде случаев писали не только имя кандидата в изгнанники, но и свое отношение к тем, кого считали врагами демократии. Такой текст сохранился на одном из остраконов. Он требовал изгнания из Афин Ксантиппа, отца великого вождя демократии Перикла. Из литературных источников известно, что Ксантипп был изгнан из Афин, но незадолго до битвы при Саламине получил амнистию.

Раскопки на Агоре показали, как далеко ушла археология от того младенческого возраста, в котором она находилась в начале XIX в. Мимо внимания археологов не проходили ни простая кухонная посуда, ни грубые терракотовые светильники, ни амфоры, служившие тарой для оливкового масла и вина. Для археологов больше не существовало «мелочей», ибо эти «мелочи» характеризовали повседневную жизнь во всех ее сторонах и проявлениях, а не только искусство, находившееся в поле зрения археологии в пору ее младенчества. Успехам современной археологии способствует опыт, накопленный в прежние годы. К числу таковых достижений относится труд по классификации керамики Джона Бизли (1925), где описаны десять тысяч греческих и этрусских ваз. В 1942 г. он добавил к ним еще пять тысяч. По стилю керамики было выявлено 600 мастеров.

ПОРТИК АТТАЛА. В 159—138 гг. до н.э. царем Пергама был Аттал II, называвший себя в надписи «сыном царя Аттала и царицы Аполлониды». В юности он обучался в Афинах и считал этот город своей второй родиной. Отмечая победу на состязании хоров в качестве хорега, он распорядился соорудить на Агоре портик («стою»), служивший, главным образом, местом собраний граждан.

Общий вид раскопанной Агоры с восстановленной стоей Аттала

Двухэтажный Портик Аттала образован двумя рядами колонн. В задней стене было несколько десятков помещений, которые могли использоваться для отдыха и торговых целей. Портик оставался нетронутым вплоть до катастрофы 267 г. н.э., когда он был разрушен. Рядом с ним в ходе раскопок были обнаружены следы фонтанов.

Остатки Портика Аттала, как это видно из акварели одного из европейских путешественников, продолжали стоять вплоть до XVIII в. Это позволило археологам реставрировать памятник [22]. После завершения раскопок Агоры Портик был великолепным образом реконструирован Американской школой классических исследований при финансовой поддержке Дж. Рокфеллера-младшего (1953—1956) и превращен в музей, где представлены самые значительные из находок.

План библиотеки римлянина Тита Флавия Пантена. Ок. 100 г. до н.э.

БИБЛИОТЕКА. Библиотеки в Афинах засвидетельствованы уже в V в. до н.э. Выше уже сообщалось о библиотеке Евфидема Красавца, собравшего много книг ученых и поэтов. Однако археологи обнаружили только библиотеку римского времени, принадлежавшую, согласно надписи, римлянину Титу Флавию Пантену [23]. Судя по начертанию букв, библиотека была построена около 100 года н.э. Вскоре после этого Агору украсила статуя римского императора Адриана.

Кроме главного зала, обрамленного колоннами, в библиотеке было двенадцать небольших помещений, по-видимому, для хранения книг и служебных целей. Одно из них, в котором обнаружены незавершенные мраморные статуи, было мастерской скульптора. Сохранился обломок надписи с указанием времени работы библиотеки и правил получения книг.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары