Нити судьбы (СИ)

После того, как Кай сделал то, что сказал ему мой отец, у меня появились странные ощущения в спине, какой-то дискомфорт. На фоне всего остального я этого даже не заметила, но затем… Боль в спине перекрыла всю ту, что я испытывала до этого! В этот раз у меня не нашлось сил даже для того, чтобы закричать. Точнее, мне так казалось. Я ещё не знала, что меня ждёт. Что-то… стало расти из моей спины. Это «что-то» становилось всё больше, пока кожа на спине не лопнула и не высвободила… крылья?! Но, тогда мне было не до того, чтобы ещё думать о том, что это. Раздирающая боль, которая нахлынула на меня в тот момент, полностью перекрыла хоть какой-то контроль над телом (если он ещё оставался до этого). С невероятной силой я смогла оттолкнуть от себя Кая, освободить руки. Вот тогда я и узнала, что силы кричать у меня есть и ещё какие. Хотя, это больше уже походило не на крик, а на вой!

Ослеплённая болью, я вскочила на ноги, но тут же, от слабости, рухнула на пол. Ноги не держали меня абсолютно. Тогда я попыталась взмахнуть крыльями. Кажется, от этих моих действий, что-то разбивалось, падало… А дальше… дальше я уже ничего не помнила. Похоже, я потеряла сознание.

========== Глава 48 ==========

— Так вот зачем тебе нужна Милена, — сказал Анхель, вошедшему Аббадону.

— Хоть ты и сказал, что намереваешься остаться в мире людей, но я не думал, что ты, действительно, это сделаешь, — усмехнулся тот. — Похоже, я смог разбудить в тебе интерес к миру людей. Кстати, может, тебе подарить моё кресло? А то, я смотрю, ты его просто облюбовал.

— Интерес к миру людей разбудил во мне не ты, а Милена, — ответил Анхель, демонстративно устраиваясь в кресле поудобнее. — И вот теперь ты хочешь её забрать. Мне это не очень нравится, Аббадон.

— Ничего не могу с этим поделать. Я тебе с самого начала говорил, что Милена принадлежит мне. Её мать отдала мне её собственными руками. Правда, потом её мать за это поплатилась, но договор это не отменило. Так что, извини, Анхель, но, как бы тебе не нравилась Милена, даже думать забудь о ней.

— А эту девушку — Николь Барстоу — ты сам предлагал мне.

— Это — две разные вещи. Та девчонка была, всего лишь, игрушкой, а Милена… Нет, она, конечно, тоже моя игрушка, но такая, которой я не собираюсь делиться ни с тобой, ни с кем-то другим.

— А Адалисса? — спросил падший ангел.

— А что мне Адалисса? Она не может завладевать телом Милены очень часто. К тому же, даже она должна соблюдать наши немногочисленные законы демонов. А по нашим законам — чью душу продали, тот будет принадлежать демону до конца вечности и демон имеет право делать с этой душой (и, по возможности, с телом) всё, что угодно. И Адалисса не вправе мне мешать.

— Я помню, что ты пытался убедить меня в том, что Адалисса — это реинкарнация какого-то человека, — произнёс Анхель. — Я, до сих пор, в это не верю, но я понимаю, что Адалисса — это не просто раздвоение личности.

— Анхель, мне плевать на Адалиссу и говорить о ней я не собираюсь, — Аббадона начал раздражать этот разговор. — Для меня имеет значение только Милена.

— Если она тебе так нужна, то зачем ты ей дал двадцать четыре часа на такое бесполезное занятие? Ты и сам прекрасно понимаешь, что ей не удастся разорвать договор.

— Да, я это понимаю. Но, мне захотелось посмотреть на то, как она, в полной беспомощности, будет искать выход, которого нет, — на лице Аббадона появилась садистская улыбочка. — Но, ещё приятней будет, когда она будет беспомощна передо мной.

— В общем, ты просто решил растянуть удовольствие. Кстати, а ты уверен, что Милена выживет после того, как кровь её отца проснётся?

— Уверен. Даже если Милена сама не справиться с этим, Адалисса не даст ей умереть. Потому, что если умрёт Милена — умрёт и она. А Адалиссе этого, ой, как не надо.

— Я, всё равно, не понимаю, о чём ты, — поднялся с кресла Анхель. — Извини, но твоё общество мне надоело. У меня ещё дела.

— Тебя разозлило то, что я не хочу делиться с тобой Миленой? — хмыкнул Аббадон.

— Нет. Точнее, я не хочу, чтобы ты делился ею, как какой-то вещью.

— Она и есть вещь, Анхель. Моя вещь.

— Считай, как хочешь. Честно говоря, разговоры с тобой раздражают меня всё больше и больше. Единственная радость — это то, что ты, наконец, избавился от этого смазливого мальчишеского облика. Он тебе совсем не подходил, Аббадон.

— Я тоже рад вернуться к своему настоящему виду. Анхель, так как на счёт кресла-то? Не заберёшь?

Анхель что-то пробормотал (похоже, что-то ругательное) и ушёл.

Никого не было в комнате, когда сознание вернулось ко мне. Чувствовала я себя отвратительно — тело болело, голова раскалывалась… и я не помнила ничего, после того, как у меня закружилась голова и Блэк усадил меня на кровать. Я села (хоть и с трудом) и огляделась. По комнате, как будто, прошёлся тайфун. Всё, что можно было разбить — разбито, вещи разбросаны, окно тоже было разбито. На стенах были какие-то засохшие красные пятна.

«Кровь? Но, откуда? Так, первым делом, надо встать» — решила я.

Я встала и…

«Хм, какие-то странные ощущения в спине. Ей тяжело, что ли…».

Я, с беспокойством, пощупала спину.