Ниточка памяти

Дух Силы! Кзанол торопливо напечатал: "Аннулировать курс на Автпран" и устало обвис в кресле, напуганный столь узкой дорогой к спасению.

Если он рухнет на Автпран со скоростью более девяти десятых световой, то убьет больше миллиона людей. Допустим, он врежется в океан! Ударная волна обрушится на каждый летящий в воздухе объект на тысячу миль вокруг и начисто вылижет сушу, затопив острова и разрушив половину строений всей планеты.

За такую грубую ошибку его предадут смерти после года пыток. Муки в условиях телепатического, высокоразвитого общества — вещь ужасная. Студенты биологии будут наблюдать за ним, неистово строча статьи, пока члены Штрафной коллегии тщательно проверят его нервную систему стимуляторами…

Мало-помалу его затруднительное положение начинало проясняться. Ему нельзя спускаться на цивилизованную планету. Все верно. Но он не может приземлиться даже на планете рабов; Кзанол был уверен, что разрушит несколько дворцов смотрителей и перебьет рабов на сумму в несколько десятков миллионов.

Возможно, стоит подумать над проходом через планетную систему, в надежде, что увеличенная масса его корабля будет замечена? Но он не отважился и на ото. Оставаться в пространстве было неразумно. Почему? Он мог выскочить из галактики! Кзанол увидел себя навеки затерянным между островными вселенными, увидел судно, которое распадалось на части вокруг него, увидел спасательную кнопку, стертую космической пылью до маленького блестящего пятна… Нет!

Он осторожно протер закрытый глаз вкусовыми щупальцами. Может, приземлиться на спутнике? Если он врежется в спутник достаточно сильно, вспышку наверняка заметят. Но бортовой мозг не так хорош даже здесь, а там такое расстояние! Орбита спутника — хитрая вещь, и он может угодить в луну цивилизованной планеты. Автпран был ближе всех, и Автпран был самым недоступным.

И с этим кончено, подумал Кзанол, высосав последний гнал. Чувствуя жалость к самому себе, он сидел до тех пор, пока огорчение не прошло, потом встал и начал мерить комнату шагами.

Ну конечно же!

Он стоял, как столб, посреди комнаты, обдумывая идею, осенившую его, пытаясь найти хоть какой-нибудь изъян. Кзанол не нашел ни одного. Он торопливо набрал на пульте: "Рассчитать курс на пищевую планету, сведя до минимума время подлета. Судно не нуждается в замедлении скорости для посадки. Выдать подробности".

Его вкусовые щупальца свисали безвольно и расслабленно. Все будет хорошо, подумал он, и они подтверждают это.

В галактике было не так уж много планет, годных для обитания протоплазменных форм жизни. Природа создала невероятное число условий. Чтобы обеспечить нормальный состав атмосферы, планета должна находиться точно на нужном расстоянии от солнца С-типа, она должна иметь необходимые размеры и причудливо укрупненную луну в своем небе. Назначение луны состояло в том, что она скрывала большую часть атмосферы планеты, обычно около 99 процентов. Без луны годный для жизни мир становился совершенно необитаемым; воздух приобретал сокрушительный вес, а температура становилась, как в раскаленной духовке.

Из 219 годных для жизни миров, найденных Тринтаном, 64 были обитаемы. На семнадцати существовала разумная мысль, точнее на восемнадцати, если придерживаться широких взглядов. 155 бесплодных миров не были пригодны для оккупации Тринтаном, и пока на них шел длительный процесс посева. Между тем их тоже использовали.

Их засевали созданной тнуктипами пищевой закваской. Через несколько веков закваска обычно видоизменялась, но до тех пор мир становился пищевой планетой, с океанами, наполненными самой дешевой едой в галактике. Конечно, употребляли ее только рабы, но рабов было много.

По всей галактике создавались пищевые планеты для пропитания рабских миров. Дворцы смотрителей всегда располагались на спутниках. Кому захотелось бы жить в мире с бесплодной сушей и пенистыми морями? Не говоря уже об опасности бактериального заражения закваски! Поэтому со спутников велось тщательное наблюдение за пищевыми планетами.

Когда закваска мутировала до стадии, после которой она становилась несъедобной даже для рабов, мир засевался стадами белковых, пожирающими закваску. Белковые пожирали все, но и сами служили хорошим источником пищи. Поэтому наблюдение продолжалось постоянно.

Со своей нынешней скоростью Кзанол врежется в планету с такой силой, что это вызовет протуберанец раскаленного газа. Взорванная горная порода поднимется в пространство; это будет выглядеть пугающе и достоверно даже для наблюдателя с луны. Оранжевый жар кратера сохранится несколько дней.

Была вероятность, что Кзанол окажется под землей, но не очень глубоко. Раскаленный воздух и осколки, которые движутся впереди метеорита, обычно разрушают метеорит еще в воздухе, и они рассеются, осев на огромной площади. А Кзанол, надежно завернутый в поле стазиса, будет отброшен назад из образовавшейся дыры и не зароется слишком глубоко при вторичном падении. Смотритель тут же найдет его с помощью любого горно-проникающего инструмента. Ведь поле стазиса — единственный идеальный отражатель.