Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1)

Итак, старики наши придумали благой план, согласно которому их дети должны были пожениться и жить не тужить, совсем как сказочные принц с принцессой; а милейшая миссис Маккензи (вы же знаете, что, водворившись в доме брата, она чуть ли не объяснялась в любви полковнику) — милейшая миссис Мак готова была отказаться от собственных упований, лишь бы ее миленькая Рози была счастлива. Мы шутя говорили, что едва отбудет отец Клайва, как в добавление к Рози выпишут Джози. Но малютка Джози находилась целиком под влиянием бабушки и повела себя более серьезно и благочинно: в письмах высказывала сомнение, нравственно ли ходить в оперу, в Тауэры и музеи восковых фигур; и меньше, чем через год, вышла замуж за Монстра-старшего из церкви доктора Макблея.

В скором времени в "Морнинг пост" появилось объявление о продаже трех лошадей (следовало описание примет и родословная), "принадлежащих одному офицеру, возвращающемуся в Индию. Обращаться к конюху на конюшне дома 120 на Фицрой-сквер".

Совет директоров пригласил подполковника Ньюкома на обед в честь кавалера ордена Бани второй степени, генерал-майора сэра Ральфа Регби, назначенного главнокомандующим в Мадрас. Клайв тоже получил приглашение, и. как он рассказывал: "…После обеда пили за здоровье родителя, сэр, и старик произнес такую ответную речь — просто прелесть!.."

Мы втроем совершили паломничество к Серым Монахам и долго бродили по обезлюдевшему школьному двору: были Варфоломеевы каникулы, и мальчики разъехались по домам. Нас сопровождал один из добрых старых обитателей богадельни, которого оба мы с Клайвом узнали; мы немного посидели в комнатенке капитана Скарсдейла (он был участником войны в Испании, но потом продал патент и на склоне лет вынужден был искать убежища в этой тихой гавани). Мы беседовали, как беседуют только влюбленные да бывшие соученики, о вещах, им одним интересных.

Полковник простился по очереди со всеми своими друзьями, молодыми и старыми; съездил в Ньюком, чтобы еще раз на прощание поблагодарить за все миссис Мейсон; переночевал у Тома Смита и провел денек с Джеком Брауном; навестил все школы для мальчиков и девочек, в которых учились вверенные его заботам дети, чтобы сообщить их родителям в Индии самые последние и достоверные сведения; недельку пожил в Марблхеде, где стрелял куропаток, — если бы не охота, говорил Клайв, там было бы просто невыносимо; а оттуда поехал в Брайтон, чтобы погостить немножко у доброй мисс Ханимен. Что же касается семейства сэра Брайена, то оно, едва прекратились парламентские заседания, разумеется, покинуло столицу. У Барнса был, конечно, охотничий участок в Шотландии, куда дядя с кузеном за ним не последовали. Остальные отправились за границу: сэру Брайену надо было лечиться на водах в Ахене. Братья расстались вполне дружески, а леди Анна и все юное поголовье от души пожелали полковнику счастливого пути. Сэр Брайен, наверно, даже спустился с братом из гостиной к парадной двери своего парк-лейнского дома; больше того, вышел на улицу и проводил его до кареты — совсем как старенькую леди Капиталл (из приемной до самого экипажа), когда она приезжала в банк проверить свой счет. Но Этель не удовольствовалась подобного рода прощанием: на следующее утро к дому на Фицрой-сквер подкатил кеб, откуда вышла дама под вуалью; она пробыла пять минут наедине с полковником Ньюкомом, и, когда он вел ее назад к экипажу, в глазах его стояли слезы.