Нюма, Самвел и собачка Точка

Впрочем, однажды было дело на прогулочном катере… Он поднимался на вторую палубу следом за Розой — они только-только поженились — и вдруг услышал: «Ну и жопа, мне б такую, сутками бы не слезал». Сказанное было явно в адрес Розы. Обернулся, видит крепкий такой парень из обслуги катера, стоит у входа в рубку. А главное, и Роза слышала. Чуть повернув голову, она окинула Нюму странным взглядом. Пришлось подойти к парню и, без лишних слов, врезать по морде. Да так, что бедняга завалился в рубку, вскинув ноги в новеньких босоножках. Подскочил еще какой-то тип, из обслуги. Пришлось и того припечатать, заодно. Поднялся скандал… Потом, когда все утихло, Роза сказала: «Дурачок, радоваться надо, что восхитились задницей твоей жены, а не размахивать кулаками». Однако тон у Розы был довольный… А вот так, как Самвел, боднуть головой, по-хулигански, да еще припугнуть ножом?! На подобное Нюма не способен…

При столь решительном характере Самвелу самый раз ходить по антикварным бандитским гадюшникам. Нет, придумал отговорку, мол, его, с кавказской физиономией, не так поймут. Будут водить за нос, завышать цену.

Ладно, раз Нюма сходит, попробует. Но только — раз! В конце концов, затея с «бизнэсом» — затея племянника Самвела. Пусть тот и крутится. К тому же, как Нюма понял, больший навар за удачную сделку достанется Самвелу. А пока у Нюмы забот гораздо больше. Впрочем, сам виноват, такой характер…

Ну вот зачем он взялся поменять часть валюты, что принес эстонец, на рубли? Зачем?! Кто его тянул за язык? У Самвела спина разболелась, решил полежать? Ну так, не пожар — отлежался и пошел бы сам менять свои доллары. При том что скрыл от Нюмы, сколько всего валюты оставил эстонец. Конечно, Нюмы это не касается, и все же обидно. А главное, секретность, с какой вел Самвел переговоры! Когда жрать оладьи со сгущенкой, так в комнате Нюмы, а когда разговор по делу, то за стеной? Мол, у Нюмы собачка лает, мешает сосредоточиться. Действительно, Точка тогда раздухарилась не на шутку. Ей не понравился эстонец. Еще бы! Кому понравится, если с тарелки стремительно исчезают оладьи, а собачка стоит у ножки стула, задрав голову и никакого внимания. Пришлось ей напомнить о себе. Самвел воспользовался и пригласил эстонца в свою комнату; бросив через плечо Нюме — заходи, мол. Кто же зайдет, после такого приглашения?! Нюма и виду не подал, что обиделся. Но эстонца провожать не вышел. Пусть Самвел сам возится со сломанным замком в прихожей…

Идти до антикварного магазина недолго. Да и спрятанная в заплечный рюкзак майолика его не особенно отягощала. Так что Нюма не торопился. Его томили воспоминания. В доме, где аптека, на углу Ленина и Большого, жили Старосельские, те самые. В конце двадцатых, во время голода на Украине, они из Одессы перебрались в Ленинград. А теперь всем семейством подались в Америку. В соседнем доме, прямо над «Гастрономом», жил дружок Нюмы Володька Спирин. Умер от заражения крови. Работал хирургом в Первом «меде», заразился от какого-то нарыва. Большей нелепости и не представить, чтобы хирург умер от заражения крови! В том же доме жила Ксения, подруга Розы. Вышла замуж за стоматолога и тоже уехала, но в Германию.

Вот куда-куда, но в Германию, после всего, что немцы натворили, Нюма бы ни за что не уехал… И вообще, он бы никуда отсюда не уехал. Как его уговаривали Старосельские: «Наум! Посмотри вокруг! Ведь они нас ненавидят. И чем мы больше для них стараемся, тем больше ненавидят. Потому как люди всегда не любят тех, кто делает им добро. Чувствуют свою ущербность. Еще увидишь, что тут будет!» Нюма возражал, приводил примеры. Потом опустил руки. Трудно быть убедительным, когда многие друзья и знакомые ломанули в эмиграцию. Даже Роза колебалась, исподволь заводила разговор. Только Фира стояла скалой. Начни Роза заводить свою пластинку, как Фира молча покидала комнату и хлопала дверью…

Нюма подобрал поводок и завел собачку за угол, на улицу Ленина. На трамвайной остановке топталось несколько человек. Какой-то мужчина в пышной лисьей шапке держал на плетеном ремешке крупного пятнистого дога с купированным хвостом. При появлении Точки дог ожил, поднял свою медальную башку и в следующее мгновение рванулся к собачонке.

— Ах ты пидор! — завопил мужчина, от неожиданности упустив ремешок. — Куда, куда?!

— К бабе! — охотно пояснили в скучающей очереди.

Нюма проворно подобрал Точку, прижал к груди и дрыгнул ногой перед мордой дога. В досаде за упущенное развлечение, дог ухватил обшлага нюминых штанов и рванул.

— Ах ты пидор! — испуганно вскрикнул Нюма первое, что сорвалось с языка.

Мужчина в лисьей шапке в панике подобрал ремешок и притянул к себе гавкающего дога.

— Как можно?! Без намордника! Живого зверя! — загомонили на трамвайной остановке. — Еще такую шапку надел, капиталист…