Нюренберг предостерегает

Главные фашистские преступники, изгнанные с захваченных земель, перебрались в Берлин. Их возвращение не носило триумфального характера.

Берлин лежал в развалинах. Немцы копошились в мусорных баках, развалинах, на свалках. В связи с частыми налетами на Берлин Гитлер со своей свитой из имперской канцелярии переселился в бомбоубежище, которое начали сооружать на всякий случай в 1943 году. К весне 1945 года было готово только одно крыло, предназначавшееся для Гитлера.

Советские воины пришли в логово фашистского зверя.

На Нюрнбергском процессе мир узнал, какие мысли обуревали Гитлера, когда он почувствовал крах своей империи. На процессе было процитировано его высказывание: «Если война будет проиграна, то и сам народ должен погибнуть. Такая судьба неотвратима. Народ показал... что он слаб. Кроме того, те, кто остался в живых — люди малоценные, хорошие погибли». Это высказывание сравнительно хорошо известно. Но менее известно, что Гитлер давно так решил.

8 ноября 1942 года, выступая перед участниками фашистского путча, Гитлер хвастался: «Кайзер сложил оружие без четверти двенадцать, я принципиально всегда прекращаю то, за что берусь, лишь в пять минут первого».

Л

Геринг, бывший друг, получает «взбучку» за неспособность Люфтваффе противостоять авиации союзников.

Немецкий народ смог убедиться, во что ему обходится сохранение «после двенадцати» преступного фашистского рейха. Как зарвавшийся игрок, он бросает на смерть новые тысячи немцев, лишь бы отсрочить свою собственную гибель.

Гитлер поклялся, что такого краха, как 11 ноября 1918 года, он не допустит. И сдержал слово — такого краха он не допустил. Он допустил более страшный крах Германии.

Гитлер отдает преступный приказ: чтобы не допустить проникновения советских частей в район имперской канцелярии по тоннелям метро, открыть шлюзы на Шпрее и затопить станцию, расположенную южнее бомбоубежища. Тысячи раненых, женщин, стариков, детей, укрывшихся в метро, погибли мученической смертью.

После полуночи 29 апреля в подземелье имперской канцелярии разыгрывается сцена, которая приводит в замешательство даже тех из окружения Гитлера, кто привык к его причудам.

Гитлер объявляет о своем бракосочетании с Евой Браун. Вся процедура заканчивается в несколько минут. После этого Геббельс и его жена, Борман и две секретарши Гитлера удалились вместе с «новобрачными» на «свадебный пир».

На рассвете 29 апреля в бункере узнают, что советские войска по Вильгельмштрассе рвутся к имперской канцелярии. Все находящиеся в бункере понимают, что это конец.

В подземелье творится нечто невообразимое. «В бомбоубежище,

— пишет Больдт, — воцарилась атмосфера настоящего «конца света». Каждый старался заглушить свое отчаянье алкоголем. Были извлечены на свет лучшие вина, ликеры и деликатесы. Раненым, лежащим в подвалах и помещениях метро, нечем было утолить ни голод, ни жажду, хотя некоторые находились в нескольких метрах от нас, на подземных станциях Потсдамской площади, зато здесь вино лилось рекой».

Кровавый фашистский рейх рушился среди той же мерзости и зловония, которые сопровождали его появление на свет и все двенадцатилетнее существование.

Всю ночь Гитлер диктовал «политическое завещание», в котором пытался анализировать причины краха рейха и национал-социалистических идей, оправдывал свою полководческую бездарность и сваливал вину на генералов. Он призывал немецкий народ лучше погибнуть, чем прекратить войну, чтобы тем самым содействовать «возрождению национал-социалистического движения в будущие столетия».

Во второй половине завещания он пишет: «Перед моей смертью я исключаю бывшего рейхсмаршала Германа Геринга из партии и лишаю его всех прав, которые могли бы вытекать из декрета от

29 июня 1941 года и из моего выступления в рейхстаге 1 сентября 1939 года. Я назначаю на его место в качестве имперского президента и верховного главнокомандующего вооруженными силами гросс-адмирала Деница. Перед своей смертью я исключаю из партии и снимаю со всех государственных постов бывшего рейхсфюрера СС и министра внутренних дел Генриха Гиммлера». Это завещание было по существу политическим некрологом.

В 10 часов вечера 29 апреля Гитлер собирает свое окружение последний раз. Генерал Вейдлинг, бледный, как полотно, докладывает, что советские войска уже ведут бои у здания министерства авиации, и сообщает, что самое позднее 1 мая они будут у входа в бункер.

Лишь когда штурмовые группы советских войск с боями проникают на улицу, куда фасадом выходит имперская канцелярия, Гитлер, наконец, решается. За обедом, где, как обычно, собирались приближенные к Гитлеру лица, царило гробовое молчание. Присутствие живого покойника сковывало. Распрощавшись со всеми, Гитлер и Ева проковыляли в свои покои. Сначала Гитлер, чтобы проверить действенность яда, отравил свою собаку и четырех щенят. Однако матерый убийца все еще трусливо медлит. И всё же страх попасть живым в руки советских войск и понести кару за свои преступления берет верх.