Нюрнбергский эпилог

Доктор Латерзнер и вся защита были очень довольны показаниями Рундштедта. А впереди еще фельдмаршал Манштейн. Этот тоже скажет нечто такое, во что судьи должны поверить.

И вот уже Манштейн а ведут к свидетельскому пульту. Он держится очень спокойно, я бы сказал, даже несколько самоуверенно. Манштейн понимает, что от успеха его показаний зависит не только собственная судьба — он выступает «свидетелем» защиты германского генерального штаба.

— Я сорок лет был солдатом, — с некоей торжественностью объявляет этот «свидетель». — Я происхожу из солдатской семьи, воспитан в солдатских понятиях.

Дальше Манштейн начал рисовать идиллическую картину приверженности германского генштаба к миру, стал распространяться об отвращении, которое он и его друзья по генштабу испытывали к войне:

— Наш идеал... мы видели не в ведении войны, как таковой, а в воспитании из нашей молодежи честных людей и достойных воинов... Утверждение, что мы, старые солдаты, вели в этой войне нашу молодежь на преступления, превышает все, что может вообразить дурной человек с богатой фантазией.

Старые германские фельдмаршалы не спорят против того, что, к сожалению, в ближайшем окружении Гитлера было несколько нацистски убежденных генералов, которые и должны нести ответственность. Но преступления этих выродков не могут запятнать германский генштаб в целом. Это был недвусмысленный намек на Кейтеля и Иодля. Но сам-то Иодль придерживался иного мнения и в беседе со своим адвокатом, покраснев от злости, заявил:

— Эти генералы, которые доносят на нас, лишь бы спасти свои шеи, должны ведь знать, что они такие же преступники, как и мы, и также заслуживают повешения. Пусть не думают, что им удастся откупиться при помощи доносов на нас и ссылки на то, что они были лишь исполнителями.

Я уже приводил раньше показания гестаповца Олендорфа, подтвердившего, что массовое уничтожение людей на оккупированных территориях производилось эсэсовцами в тесном союзе и при полной поддержке командования вермахта. А вот и армейский генерал Реттигер свидетельствует то же самое:

— Особые задачи соединений СД были хорошо известны и проводились с ведома высших военных властей.

Одновременно обвинитель оглашает показания генерала полиции Эрнста Роде:

— Группы СД, действовавшие совместно с отдельными армейскими группами, были полностью подчинены им как тактически, так и в других отношениях. Главнокомандующие подробно знали все о задачах и оперативных методах действий этих групп. Они оправдывали эти задачи и оперативные методы, поскольку никогда не возражали против них... Часто об этих методах упоминалось в моем присутствии в ОКБ и ОКХ... Я твердо уверен в том, что энергичный, объединенный протест со стороны всех фельдмаршалов имел бы своим результатом изменение этих задач и методов. Если бы они утверждали, что в таком случае их заменили бы более жестокими главнокомандующими, это, по-моему, было бы глупой и трусливой уверткой.

По иронии судьбы, версию о том, что германское командование, германский генеральный штаб якобы не только не имели касательства к гитлеровским зверствам, но даже не знали о них, пришлось разоблачать многим виднейшим эсэсовцам и весьма высокопоставленным чинам гитлеровского генштаба. Читателям уже хорошо знакомы имена генералов войск СС Бах-Зелевского и начальника оперативного отдела генштаба Хойзингера.

Именно Бах-Зелевский был уполномочен Гитлером руководить всей антипартизанской борьбой на восточном фронте. И к неудовольствию доктора Латерзнера, стремившегося переложить всю ответственность за зверское обращение с партизанами на СС, Бах-Зелевский заявил, что «основные действия против партизан осуществлялись главным образом подразделениями вооруженных сил».

Не лучше получилось и с Хойзингером. Он еще не вышел тогда из состояния шока, вызванного поражением, и потому не решился лгать так беспардонно, как это он стал делать, когда испуг прошел и вдруг выяснилось, что в нем кто-то нуждается. Мне вспоминаются его показания в 1945 году, которые были оглашены в одном из заседаний Международного трибунала. Как и Бах-Зелевского, Хойзингера спросили, кто же предписывал и кто осуществлял операции против участников движения Сопротивления. И Хойзингер заявил:

— Директивы, касающиеся методов проведения операции против партизан, издавались ОКВ и ОКХ согласно приказам Гитлера и после консультаций с Гиммлером.

Далее он признает, что именно генштаб и руководимый им вермахт осуществляли тягчайшие преступления против мирного населения:

— Командование сухопутной армии было ответственно за передачу приказов, которые устанавливали основные принципы проведения карательных экспедиций против населения.

В своих показаниях Хойзингер обнаружил хорошее понимание тех целей, которые преследовали во время войны нацистская партия, а заодно с ней и генеральный штаб. Он констатировал: