Нюрнбергский процесс

Ежемесячное вознаграждение в 3500 марок (5200 марок за двух клиентов) также являлось стимулом для адвокатов, но это явно уступало в своей привлекательности американскому армейскому рациону, включавшему в себя мыло, шоколад и сигареты.

В начале ноября 1945 года генерал Дуайт Эйзенхауэр выдал трибуналу 50 000 долларов США наличными в качестве аванса на расходы.

Наладив рабочий процесс с большинством защитников, трибунал все же испытывал сложности с адвокатом СС и СД Людвигом Бабелем, регулярно делавшим необоснованные заявления. Бабель, полагавший, что действия германской армии в оккупированных странах были спровоцированы «незаконными действиями гражданских лиц», предложил трибуналу судить также и группы Сопротивления. Когда в апреле 1946 года судьи обнаружили, что адвокат собирал деньги у интернированных членов СС, против самого Бабеля было начато расследование, и вскоре он был уволен без выплаты положенного ему оклада.

Как уже говорилось, в Германии судебный процесс против нацистских преступников не принимался населением и вызывал раздражение. Иногда он именовался «правосудием победителей». Соответственно, и немецкие адвокаты вели защиту своих подопечных в указанном ключе. Они усиленно развивали концепцию обязательности повиновения и безусловного выполнения приказов. Защита настаивала на том, что действия обвиняемых в момент их совершения не являлись наказуемыми и люди просто не могли осознавать их преступность.

Понимая, что подзащитным не избежать ответственности, адвокаты приводили аргументы, ссылаясь на различные уголовно-правовые институты, исключающие уголовную ответственность. Например — на институт крайней необходимости. Защита утверждала, что невыполнение приказа могло повлечь за собой репрессии в отношении нарушившего приказ, следовательно, это ставило его в положение крайней необходимости.

Защита использовала и другие аргументы, например обосновывая в качестве смягчающего обстоятельства тот факт, что подзащитный находился в плену господствующей идеологии и был ослеплен ею. Также они постоянно педалировали мысль о том, что это был якобы не справедливый суд, а «скорая расправа» и «месть» победителей. При этом они игнорировали тот факт, что всем подсудимым более чем за месяц до начала судебного разбирательства было вручено обвинительное заключение с тем, чтобы они могли подготовиться к защите.

Журналисты, писатели и карикатуристы

Многочисленные журналисты, освещавшие процесс, были размещены примерно в 10 километрах от центра Нюрнберга, в небольшом городе Штайне: их путь до Дворца юстиции занимал около 22 минут. Журналисты проживали в доме карандашного короля Иоганна Фабера, который за невероятно безвкусную обстановку прозвали «Замком ужаса».

Многие там жаловались на питание, предоставлявшееся американской армией. И это были не обычные капризы: в начале декабря 1945 года в «Замке ужаса» произошла вспышка дизентерии, от которой пострадало более 300 журналистов, проживавших в крайне стесненных условиях.

20 октября 1945 года Сталин лично одобрил список из 24 советских журналистов для отправки в Нюрнберг. Постепенно советское представительство было расширено до 45 человек.

В советский «десант» входили и маститые писатели — Всеволод Вишневский и Леонид Леонов, Константин Федин и Всеволод Иванов, Семен Кирсанов и Юрий Яновский.

Несмотря на статус, Константин Федин жил в «Замке ужаса» (по дороге, в Берлине, он попал в автоаварию и добрался до Нюрнберга только к середине января 1946 года).

Корреспондентами на процессе работали как «зубры», так и репортеры: Борис Полевой, Давид Заславский, Михаил Долгополов, Юрий Корольков, Василий Величко, Виктор Шестериков и многие другие.

Написавший о трибунале множество очерков Борис Полевой позднее вспоминал:

«Как-то в морозном коридоре я разговаривал с Всеволодом Ивановым. Он недоуменно меня спросил: „Как это все понять?..“ Я ответил: „Не знаю“. Судьям было нетрудно разобраться: состав преступления был налицо. А мы, писатели, хотели понять другое: как эти люди стали такими, способными на все то, о чем шла речь, и как могли другие люди беспрекословно выполнять их приказы? Хотели понять, но не могли».

На процессе работал фотокорреспондент Евгений Халдей. Публикации о процессе в газете «Известия» сопровождались карикатурами Бориса Ефимова. В состав советской делегации входили и трое знаменитых карикатуристов творческой группы «Кукрыниксы» — Михаил Куприянов, Порфирий Крылов и Николай Соколов.