Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

«Мы вынуждены устранить евреев также и из военной промышленности и с заводов, имевших военно-хозяйственное значение, если их использование не вызывалось исключительно важными соображениями военного характера. Евреи в этих случаях будут сосредоточены в больших лагерях и оттуда в дневное время будут отправляться на работу на военные заводы. Рейхcфюрер СС, однако, желает, чтобы и эти евреи были устранены с заводов. По этому поводу он, Крюгер, вел разговоры с РСХА и предполагает, что это желание рейхcфюрера не может быть выполнено в полном объеме. Среди рабочих-евреев имеются специалисты, механики по точным работам и прочие квалифицированные рабочие, которых нельзя сегодня без всяких последствий заменить поляками».

Я обращаю ваше внимание особенно на следующую фразу:

«Поэтому он просит доктора Кальтенбруннера доложить об этом рейхефюреру СС и просить его, чтобы он отказался от устранения этих рабочих-евреев. На заводах остались наиболее выносливые в физическом отношении евреи, так называемые маккавеи, которые отлично работают. Кроме них, работают также женщины, в отношении которых установлено, что они сильнее евреев. К такому же заключению мы, впрочем, пришли и во время ликвидации Варшавского гетто. Выполнение этой задачи было сопряжено с большими трудностями».

Я опускаю одну фразу и привожу следующую: «Есть сведения, что в этом случае евреи также защищались до последнего с оружием в руках от СС и полиции

».

Не свидетельствует ли это место о том, что Крюгер расценивал вас как своего начальника и тогда, когда большинство евреев в Польше уже было умерщвлено и осталось очень небольшое количество хороших специалистов, умерщвление которых могло причинить большой ущерб промышленности. Крюгер обратился через вас, как своего начальника, к Гиммлеру с тем, чтобы сохранить жизнь евреев, оставшихся в живых. Не свидетельствует ли это о том, что Крюгер расценивал вас как своего начальника и действовал через вас?

Кальтенбруннер:

Нет, господин обвинитель, этот документ доказывает нечто совсем иное. Во-первых, автор его сам говорит здесь, что эвакуация Варшавского гетто уже была произведена к этому моменту. Во-вторых, он говорит, что он просил меня пойти к Гиммлеру и сделать представление. О чем я говорил с Гиммлером, здесь, однако, не сказано. О том, что я тогда в первый раз мог ясно заявить Гиммлеру: «Теперь я знаю, что происходит», и о том, как я выступил против происходящего, об этом тоже ничего не сказано в документе. Сейчас мне должна быть предоставлена возможность дать объяснения и доказать, что я выступал против проводимых мер; если вы при допросе Франка или свидетелей...

Смирнов:

Минутку, вы уже говорили об этом, подсудимый.

Кальтенбруннер: Я еще не кончил... Вы не можете ведь, с одной стороны, обвинять меня в том, что я знал об этих вещах, а с другой стороны, — не дать мне возможности сказать, как я на это реагировал. Лишь в последние два года войны я был в состоянии знакомиться с происходящим в империи, а позже, к концу войны, и в генерал-губернаторстве...

Смирнов: Минуточку. Но почему все-таки Крюгер действовал через вас?

Кальтенбруннер: И затем в этом документе совсем не указано, в качестве кого я там был. Он ни одним словом не говорит о том, что я был там в качестве его начальника по линии полиции. Он знает лишь одно, что я в качестве начальника службы информации часто, как само собой разумеется, приходил к Гиммлеру с докладом, и он просит меня доложить и по этому вопросу. Но Крюгер был, как действительно написано в этом документе, статс-секретарем безопасности в генерал-губернаторстве, как таковой он подчинялся генерал-губернатору и...