Нижние уровни Ада (ЛП)

Я вызвал по интеркому Паркера.

— Не двигай даже мускулом… не делай ничего. У нас куча плохих парней прямо под нами… прямо под нами в линии деревьев.

— Я вижу их, лейтенант — спокойно ответил он мне — Смотрят на нас так, будто ждут, когда мы пошевелимся.

Я перескочил на UHF с Синором в «Кобре».

— Три Один, у меня динки, за моей правой дверью, в линии деревьев. Смотри, смотри. Когда я ухожу, ты заходишь.

Синор ответил:

— Принял, Один Шесть, как только ты уйдешь вправо.

— Ухожу… сейчас! — Я резко положил машину право на борт, освобождая Синору путь. В ту долю секунды, когда я положил машину в разворот, враг открыл по мне огонь из всего, что у него было.

Синор ответил мне на FM немедленно.

— Ты под огнем Один Шесть… Плотный огонь, плотный огонь! Уходи влево… уходи влево немедленно.

Как только он закончил передачу, я услышал громкий удар по вертолету и почувствовал острое жжение в правом бедре. Я наклонился вперед, чтобы посмотреть на пол кабины. Я не видел ничего похожего на пулевое отверстие. Но наклоняться вперед было чертовски больно.

Я продолжал свой разворот около пяти или семи секунд, прежде чем заметил что мое сиденье начало заполняться кровью.

— Ах сукин сын! — застонал я — Если бы я просто пролетел мимо них, вместо того, чтобы отворачивать и выдать, что нашел их.

Затем стало очевидно, что мое тело справа просто не ощущается ниже талии. Я включил интерком.

— Эй, Джимбо, я истекаю кровью, как подраненный кабан. В меня попали.

— Ты хочешь, что я перебрался вперед и помог тебе? — спросил он.

— Нет — ответил я — Просто держись покрепче. Я все еще могу лететь на этой штуке, но не знаю, насколько долго. Я попытаюсь посадить ее в «Кантиньи».

Хвала Господу, я находился рядом с базой огневой поддержки, потому что у меня начинала кружиться голова. У «Кантиньи» была небольшая вертолетная площадка за проволокой, недалеко от центра комплекса, и мне удалось посадить птичку в этом месте. Паркер выпрыгнул сзади, сунул голову в кабину и спокойно спросил:

— Чо там, лейтенант?[27]

— Что там у меня, Джимбо — ответил я, выискивая отверстие от пули и потирая свой таз — Так это пуля из АК в моей заднице!

— Я вижу что там случилось, сэр — сказал Паркер, указывая на приборную панель.

Там было пулевое отверстие, которое я искал. Пуля АК прошла через приборную панель, попала во внутреннюю боковую пластину брони кресла и рикошетом попала в мою ягодицу. После того, как она прошла через обе ягодицы моего седалища, пуля попала в другую сторону брони моего кресла, снова отрикошетила и вылетела обратно через пол машины!

Тут к вертолету подбежал молодой солдат.

— Что мы можем для вас сделать, лейтенант?

— У вас есть хирург? — спросил я.

— Да, у нас есть, сэр. Что вам нужно сделать?

— Я очень осторожно поднял себя из кабины и встал — немного шатаясь — снаружи вертолета.

— Ну, приятель, меня подстрелили в задницу.

На лице молодого пехотинца появилась улыбка.

— Но сэр, это не слишком достойно место, куда могут попасть в офицера.

— Как бы то ни было, рядовой — съехидничал я в ответ — Я все еще подстрелен в задницу и был бы чертовски признателен, если бы ты был так любезен и вызвал хирурга!

Батальонный хирург, к счастью, оказался на базе и вскоре он вышел к вертолету, неся свою маленькую сумку первой помощи.

— Ты идти можешь? — спросил он.

— Да — ответил я — Если мне не придется никуда двигаться дважды.

Он схватил меня за руку.

— Тогда пошли в бункер первой медицинской помощи и мы тебя осмотрим.

Паркер хотел остаться с вертолетом, и я заметил, что вокруг него и машины, начала собираться небольшая толпа солдат. Они с интересом смотрели на OH-6 и задавали вопросы Паркеру, но Паркер в типичной манере борттехника «Вьюна» проигнорировал их. Я слышал как он сказал одному из них:

— Убрал руки…не трогай херов вертолет!

Но когда врач отвел меня в бункер первой медицинской помощи и стащил мой летный комбинезон, публика нашла новое развлечение. Когда мой зад открылся взорам, и док начал свое обследование, я услышал за одной из переборок приглушенные смешки и подколки. К тому времени моя смешная рана болела так сильно, что мне было уже все равно.

Наконец, после ощупываний и укола острой, как наконечник копья, боли, через пробитые ягодицы, доктор сказал:

— Вам ужасно повезло, лейтенант. Ни одна кость не задета. Это сквозная рана, но у Вас будет красивый шрам для показа.

Наконец доктор сказал мне, что я могу надевать свой летный комбинезон обратно и что медэвак доставит меня в Доктор Дельту.

— Но мне не нужен медэвак — сказал я — У меня тут вертолет на площадке и я должен доставить его домой. Я чертовски уверен, что не собираюсь его оставлять здесь на всю ночь.

Батальонный врач напрягся, услышав мой ответ.

— Нет, Вы не можете лететь! Мы позаботимся о Вашем стрелке сегодня ночью, пока медэвак доставит Вас в госпиталь, так что идите и поставьте вертолет под охрану.

Когда я сообщил Паркеру, что сказал доктор, его глаза стали огромными, как блюдца, а потом его мальчишеское лицо нахмурилось.