№44, Таинственный незнакомец

Мы вышли из-за стола с остатками божественной трапезы и уютно устроились на привычных местах по обе стороны камина; огонь ярко вспыхнул, словно приветствуя нас. Сорок четвертый потянулся к каминной доске и снял с нее штуку, которую я там никогда не видел, - тоненькую тростинку с крошечной чашечкой из красной глины на одном конце и какой-то неведомый мне сухой темный лист. Непринужденно болтая, - я с любопытством наблюдал за ним Сорок четвертый измельчил сухой лист в порошок и высыпал его из ладони в чашечку, потом взял тростинку в рот и тронул чашечку пальцем, порошок тотчас загорелся, вверх потянулась струйка дыма; я нырнул под кровать, опасаясь, как бы чего не случилось. Но ничего страшного не произошло, и Сорок четвертый уговорил меня вернуться к огню, только я на всякий случай отодвинул свой стул подальше. Сорок четвертый, запрокинув голову, пускал к потолку - одно за другим - колечки сизого дыма; тонкие, просвечивающие, очень красивые на вид, эти колечки вращались, каждое выпущенное им колечко постепенно расширялось, и Сорок четвертый с удивительной ловкостью продувал через него следующее; он явно наслаждался этой игрой, а я - нет: мне было боязно, что он загорится изнутри и взорвется, а пострадает кто-нибудь другой, как бывает во время бунтов и разных волнений.

Но мои опасения оказались напрасными, и я более или менее свыкся с его игрой, хотя дым был тошнотворный и терпеть его было невмоготу. Удивительно, как сам Сорок четвертый его выносил, да еще, похоже, получал от него удовольствие. Я мучился над этой загадкой и в конце концов решил, что мой приятель отправляет какую-то языческую религиозную службу, а потому снял шапку - не из благоговения, а из осторожности. Сорок четвертый усмехнулся:

- Нет, это всего лишь порок, но отнюдь не религиозный. Он возник в Мексике.

- А что такое Мексика?

- Страна.

- Страна?

- Да, страна.

- Где она находится?

- Очень далеко отсюда. Ее еще не открыли.

- А ты...

- Бывал ли я там? Бывал, и не раз. В прошлом, настоящем и будущем. А двойники - не настоящие люди, а только видимость. Я тебе все объясню.

Я вздохнул, но промолчал. Вечно он обманывает мои ожидания, мне так хотелось послушать про Мексику!

- С двойниками дело обстоит так, - начал Сорок четвертый. - Ты, конечно, знаешь, что в тебе одновременно сосуществуют две личности. Одна твоя Будничная Суть, она вечно в делах и заботах; другая - Суть Грез, у нее нет обязанностей, ее занимают лишь фантазии, путешествия, приключения. Когда Будничная Суть бодрствует, она спит; когда Будничная Суть спит, Суть Грез заправляет всем и делает что ей вздумается. У нее больше воображения, чем у твоей Будничной Сути, а потому ее радости и горести искренней и сильней, а приключения, соответственно, - ярче и удивительней. Обычно, когда их собирается целая компания, товарищей или случайных попутчиков, и отправляется в путешествие по всему свету, они великолепно проводят время. Но, как ты сам понимаешь, они лишены плоти, они - только дух. Участь Будничной Сути тяжелей, ее существование тоскливей, ей никуда не деться от плоти, плоть ее обременяет, лишает свободы; мешает ей и собственное бедное воображение.

- Но послушай, Сорок четвертый, ведь двойники - из плоти и крови?

- Да, но это лишь видимость, их плоть и кости - фикция, созданная магом и мной. Мы высвободили дух тех же печатников и дали их второму "я" независимое существование.

- Как же так, Сорок четвертый? Они дерутся, как все люди, и раны у них кровоточат.

- Мало того, они способны чувствовать. Да, это неплохая работа по оплотьнению. Мне еще не приходилось видеть лучшего телесного обличья, созданного заклинанием; но как бы то ни было, все это - мираж, и сними я заклятие, они исчезнут, как огонек задутой свечи. О, это способное племя, воображение у них неиссякаемое. Представь они, что связаны невидимыми путами, из-за которых уходит два часа на набор двух строчек, - так оно и будет; и наоборот - вообрази они, что на набор целой гранки уходит всего полсекунды, так оно и будет! Превосходная братия эти двойники, сто очков вперед дадут тысяче печатников! Если ими умело управлять, они натворят немало бед.

- Но почему ты хочешь, чтобы они натворили бед, Сорок четвертый?

- Только для того, чтобы укрепить репутацию мага. Стоит воображению двойников разыграться... О, сколько в нем энергии, как оно действенно! Сорок четвертый задумался, потом молвил безразлично: - Печатники влюблены в здешних женщин, но не имеют у них успеха, а если повернуть дело так, чтобы двойники... Уже поздно, парень, пора спать - тебе, для меня времени не существует. Ты не находишь, Август, что это прекрасный сервиз? Можешь взять его себе. Спокойной ночи! - И он исчез.

Сервиз был тяжелый, серебряный, богато украшенный орнаментом; на одном кубке выгравировано: "Кубок Америки", - на других - не понятные мне слова: "Нью-Йорк, Яхт-Клуб, 1903 г.".

Я подумал со вздохом: может, он и на руку нечист? Через несколько дней я стер гравировку - слова, даты - и продал сервиз за хорошую цену.

Глава XIX