Ночь

Под потолком не ярок свет от лампы,Но поглощать картошки клубни им светлоИ запивать еду крепким женевером[9] залпом!Мелькают алюминиевые ложки голоду назло!Ближе к блюду этого оркестра ртовМатери семейства чепчик с рюшками:«Эй родня! Советую без лишних словОчистить дно хлебными краюшками!»Не все в застолье – Юрген побежал в сарай!Упитанный друг Юргена – Юрг-поросёнок -С будущим фермером прилетели в рай -Рад Юрг! Жуёт, как молния, спросонок!Хозяин Юрген Юргу рад! Как он его целует:

«Осенью употребим тебя на колбасу!»Съел Юрг уж всё – лижет руку пустую:«Радуйся! Месяц и тебя им принесу!»«А мне?!» – кот Генрик слышит и мурлычет.«Что, Генрик? Создаёшь хозяину ещё заботу!Лови мышей!» Завистливый кот Генрик хнычет.«Эй ленивый кот! Давай – знай свою работу!»И Юрген, прощаясь с холодом сарая,Идёт по лесенке, к своей картофельной семье,И думает, как фермер, сарай хозяйства покидая:«Юргу картошки бы ещё – моей свинье!»

Ночью

Ночью, когда все кошки не черны, а серы -

Невидима взаимосвязь разбегающихся                            в стороны событий…Их накопилось столько, что им нет меры!Наипаче в голове Ван Гога                     нервно устремлённой прыти -Не просто так отягощенный чем-то взмах его руки!И добавляют тайну его постукивающие каблуки!По мощёной камнем тёмной улицеОн почти бежит! Сломанные фонариОтбрасывают качающиеся тени на его лице -И он шагает в быстром ритме – раз-два-три!Покинув ЖЁЛТЫЙ дом,               где он сейчас с товарищем вдвоём,

Гоген приехал порисовать немного – налегке…Ваг Гог почти у цели. Его жёлтый дом -С мезонином, трёхэтажный – уже не виден вдалеке…О! Он – у цели! У дома с красным фонарём…Бумажный загадочный пакет в его руке!Бегом без предупредительного стука                     он по лестнице взлетает!Голая Рашель! Примчался ли он к ней?Что нужно ему здесь – она пока не знает!О! Окровавлено его лицо! Ей это снилось                       несколько ночей!Она кричит: «О Винсент! Что случилось?»«Ты спрашиваешь! Я принёс тебе подарок!

Я отрезал себе ухо! Не всё! Лишь мочку -                          лишь органа кусок!» -Он шепчет, разрывая окровавленный пакет.Рашель в слезах – вниз на колени:                        «Я больше не нужна!Ты соорудил себе никем невиданный                         неслыханный портрет!»Ночью, когда все кошки не черны, а серы -Событий столько, что им меры нет!

Еще об ухе Ван Гога

Поль Гоген и «Пакт молчания»

Ганс Кауфман и Рита Вильдеганс[10] утверждают, что именно удар шпагой, а не безумие Ван Гога привело его к самоубийству два года спустя. Их теория сводится к тому, что голландец, нарисовавший «Подсолнухи» и «Едоков картофеля», чуть не истек кровью после того, как в припадке безумия ночью 23 декабря 1888 года отрезал себе ухо бритвой. Говорят, что он завернул его в тряпицу и передал проститутке в соседнем борделе.