Ночь без конца

Моя мать жила все на той же улице, где прожила последние двадцать лет, – на улице, где стоят однообразные, скучные, вполне респектабельные дома, не обладающие ни красотой, ни значительностью. Переднее крыльцо было тщательно побелено и выглядело совершенно как всегда. Дом значился под номером 46. Я нажал кнопку звонка. Мать открыла мне дверь и осталась стоять в дверях, глядя на меня. Она тоже выглядела совершенно как всегда. Высокая, угловатая, прямая, волосы с проседью разделены посередине прямым пробором, рот с тонкими губами жестко сжат, глаза глядят на мир с вечной подозрительностью. Во всем облике – железная твердость. Однако в том, что касалось меня, в ней – где-то глубоко – крылась некоторая мягкость. Мать никогда ее не выказывала, если только могла, но я обнаружил, что в ней эта мягкость есть. Она не переставала желать, чтобы я изменился, но ее желания никогда не могли воплотиться в жизнь. Выхода не было: между нами установился вечный пат.

– О! – сказала мать. – Так это ты.

– Да, – ответил я. – Это я.

Она чуть посторонилась, давая мне пройти, и я вошел в дом и направился в кухню. Мать последовала за мной и остановилась, не спуская с меня глаз.

– Много времени прошло, – проговорила она. – Что ты делал?

– То да сё, – сказал я.

– А-а, – протянула моя матушка. – Как всегда, значит?

– Как всегда, – согласился я.

– И сколько же мест ты сменил после того, как я видела тебя в последний раз?

Я на минуту задумался. Потом ответил:

– Пять.

– Когда же ты повзрослеешь?

– Я уже совсем взрослый. Я сам выбрал свой путь, свой образ жизни. А как все шло тут, у тебя? – спросил я.

– Тоже как всегда, – сказала мама.

– В полном здравии и всё такое?

– У меня не хватает времени на то, чтобы болеть, – отмахнулась она. Потом резко спросила: – Ты для чего пришел?

– А я что, прихожу обязательно для чего-то?

– Обычно так оно и бывает.

– Никак не пойму, – сказал я, – почему ты так неодобрительно относишься к тому, что мне хочется посмотреть мир.

– Водя шикарные автомобили по всему европейскому континенту! К этому сводится твое представление о том, как можно посмотреть мир?

– Разумеется.

– Вряд ли тебе удастся добиться успеха на этом пути. Во всяком случае, если станешь бросать работу, предупреждая об этом в тот же день, и объявлять себя больным, покинув клиентов в каком-то варварском городишке.

– А как ты-то об этом узнала?

– Мне позвонили из твоей фирмы. Спрашивали, не знаю ли я твоего адреса.

– Зачем я им понадобился?

– Думаю, они хотели тебя снова взять на работу, – сказала мама. – Только не представляю почему.

– Потому что я хороший водитель и нравлюсь клиентам. В любом случае я же не мог ничего поделать, раз заболел, верно?

– Ну, не знаю, – отвечала моя матушка.

Она явно считала, что я мог что-то поделать.

– Почему же ты не явился к ним, когда вернулся в Англию?

– У меня нашлись дела поважнее.

Брови ее взлетели вверх.

– Много нового в голову взбрело? Новые дикие идеи на ум полезли? Какие работы ты с тех пор выполнял?

– На автозаправке. Механиком в гараже. Временным клерком. Посудомоем в низкопробном ночном клубе.

– То есть уже под горку катишься, – заключила моя матушка с мрачным удовлетворением.

– Вовсе нет, – возразил я. – Это всё – часть плана. Моего собственного плана.

Она вздохнула:

– Что ты будешь – чай или кофе? Есть и то и другое.

Не подумав, я ляпнул «кофе» – мол, я уже перерос привычку к чаепитию.

Мы сидели за столом, перед нами стояли чашки, а мама вынула из противня домашний кекс и отрезала нам обоим по ломтику.

– Ты изменился, – вдруг сказала она.

– Я? Как это?

– Не знаю. Но ты изменился. Что случилось?

– Ничего не случилось. Что могло случиться?

– Ты какой-то возбужденный.

– Я собираюсь ограбить банк, – сказал я.

Она была не настроена воспринимать шутки и заметила только:

– Нет, этого я не боюсь – это не твое.

– Почему нет? Кажется, в наши дни это довольно легкий способ быстро разбогатеть.

– Это потребовало бы слишком много труда, – рассуждала мать. – Тщательного планирования. Больше работы ума, чем тебе обычно нравится делать. И недостаточно безопасно.

– Ты решила, что все про меня знаешь, – упрекнул я ее.

– Нет, не решила. На самом деле я ничего о тебе не знаю, потому что мы с тобой такие разные, как мел и сыр. Но я знаю, когда ты что-то задумываешь. А теперь ты что-то задумал. Что это, Микки? Может, это девушка?

– С чего ты взяла, что это – девушка?

– Я всегда знала, что наступит день и это обязательно случится.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что наступит день? У меня была уже целая куча девушек.

– Это было не то, о чем я говорю. Это было просто так, как бывает у молодых людей – от нечего делать. Ты просто опыта набирался с девчонками, ничего серьезного у тебя не было – до сих пор.

– А ты считаешь, теперь у меня это серьезно?

– Так это девушка, Микки?

Я не смог выдержать ее взгляд. Отвел глаза.

– Вроде бы.

– Что это за девушка?

– Мне подходит, – сказал я.

– Ты собираешься привести ее сюда, ко мне?

– Нет.

– Вот так, да?

– Нет, не так. Не хотел бы оскорбить твои чувства, но…