Ночь чудес

— Скажешь тоже, артист. Как мы с Тото платье в скрипке нашли, она из гримерки бегом и на самую верхотуру над сценой в своих плавниках взвилась. Там высота страшенная, метров тридцать будет. Всякие штуковины, ну там для занавеса, декораций и всякой этой вашей театральной дребедени. Барабаны, цепи, балки всякие. А внизу, натурально, этот твой хор водолазов скачет…

Валет чуть не плакал. Все насмарку, и потом, ну как хор водолазов может скакать?

— А прима, я же тебе говорил, в плавниках и с хвостом, она от меня по этим всяким оснасткам над сценой и полезла. Я за ней. А зря. Надо было входы-выходы перекрыть да и выпускать по документам публику. Эта бы там на верхотуре посидела-посидела и слезла бы. Только что уж теперь. — Он вздохнул. — Я-то сдуру рванул за ней. Она — прима! — Флик снова показал габариты примы. — Да еще с рыбьим хвостом, ну точно крокодилица по размеру, за что-то там зацепилась и повисла на цепи. И ведь висит, тридцать метров под ней, и хоть бы вякнула. Ни гугу! Я так осторожненько на какую-то балку ложусь, Тото за подмогой послал, и к приме-то ползу. Да, видать, цепь-то качнул. Тут все как завертится, закрутится! Короче, ляпнулся, говорят, я на сцену и башку расшиб. Только через неделю пришел в сознание. Еще удивительно, как хребет не сломал. Потом врачи у меня неадекватные реакции нашли, комиссовали вчистую.

— А прима?

— Что прима? Прима, она прима и есть. Она своим хвостом за какую-то штуковину обвилась и как на салазках вниз съехала. И так, знаешь, вовремя, точнехонько к своему выходу подгадала. Меня за задником медики пользуют, а эта поет-заливается!

— Ты же говорил, что только через неделю оклемался. Откуда ты знаешь, что она пела?

Флик с неадекватными реакциями махнул рукой и принялся старательно очищать конфету от фольги.

— Ко мне потом в больницу все ее муж ходил. Скрипач который. Итальянец.

— Играл?

— Во что?

— Не во что, а на скрипке!

— На скрипке? — Флик странно выпучился на Валета. — Ты сидишь мне мозги заливаешь, а там оружие! — воскликнул он и, словно разом протрезвев, бросился вон из номера.

Валет не стал размышлять над «неадекватными реакциями» собеседника, а, торопливо сняв трубку, нажал клавишу повторного набора номера. Телефон послушно запикал.

— Минуточку, — сказал женский голос на фоне какого-то шума. Затем в трубке наступила полная тишина.

Валет было подумал, что звонок сорвался, но через какое-то время женщина произнесла:

— Слушаю.

— Мадам, — с пьяной интонацией лоха-флика проговорил Валет, — я тут подумал и вспомнил: уговор-то был про записать, а чтобы стереть — не было уговору.

— Что?

— Двойная работа получается, мадам, вот что.

В трубке молчали.

— Двойная работа, — повторил Валет. — И третья будет, если я сейчас покажу пленочку вашему супругу.

— Мерзавец!

— Супруг — мерзавец? Вполне согласен. Пятьдесят тысяч за кино на «Оскар» — сущие пустяки.

— Где вы?

— Вы знаете, мадам.

Глава 28,

в которой Валет, переговорив с клиенткой Рея, обескуражен

Что же я наделал?! — мелькнуло в голове у Валета, когда в трубке раздались гудки. Во-первых, некрасиво шантажировать беременную женщину, а во-вторых, она наверняка пришлет сюда какого-нибудь ухаря вроде этого неадекватного, и все. А я сам не то что драться, я даже встать-то почти не способен. Хотя… У меня есть не менее получаса, чтобы убраться отсюда и прихватить камеры. Что ж, с клиенткой пролет, но остаются еще эти двое в ресторане. А пока нужно отнести камеры в номер напротив к девочке Эльвире! Нет, к ней нельзя, придется в долю брать. А вот так-то гораздо проще!

Валет извлек карты памяти из обеих камер, завернул в упаковочные прокладки из конфетной коробки, вытряхнул на стол недоеденные конфеты и мятую фольгу, поместил записи в коробку и закрыл крышку.

Превозмогая земное притяжение, он заставил себя подняться. Боль с новой силой прошлась по всему телу, но он взял камеры, отнес их к стенному шкафу и засунул в его глубины. И очень устал. Теперь можно забирать коробку и отправляться к Эльвире. Только сначала чуть-чуть отдохнуть в кресле. Нет, коробка-рояль — не здорово. Эльвира сразу полезет в нее и найдет карты памяти. А карманов в смокинге нет. Нет и в этих вечерних брюках. Не придумав ничего лучше коробки, Валет уже собрался покидать гостеприимный 608 номер, но решил еще раз, просто так, позвонить «клиентке». Телефон снова ласково пропищал, набирая номер, а потом вдруг Валету показалось, что прямо за дверью раздалась тихая трель мобильного.

Он сразу же повесил трубку, сказав себе, что нужно было давно линять, и уныло потянулся за конфетой. В этот момент дверь номера открылась и на пороге предстала разъяренная брюнетка с мобильным в руке.