Ночь длинных ножей

Напрасно полагать, что Гитлер всегда лез на рожон. После захвата Францией и Бельгией Рурской области в начале 1923 г. он заявил, что не примкнет к объединенному фронту партий с целью отражения захватчиков. Можно предположить, что Гитлер являлся выразителем взглядов военных кругов. Таких же взглядов придерживался и Рем, капитан и офицер штаба 7-й баварской дивизии рейхсвера, расквартированной в Мюнхене. 17 января 1923 г. он отметил: «Каков будет результат действий этого объединенного фронта? В случае вооруженного столкновения с Францией лучшие части рейхсвера и лучшие кадры молодежи, которая была прежде объединена в добровольческие корпуса, будут посланы против врага и наверняка погибнут».

Как Гитлер, так и Рем сомневались в готовности руководства Веймарской республики к защите государства. Целью их обоих было преодоление препон, поставленных Версальским договором, одна из статей которого (177) гласила: «Образовательные учреждения, университеты, объединения ветеранов, стрелковые, спортивные или туристские союзы и вообще какие бы то ни было объединения, независимо от возраста его членов, ни в коем случае не должны заниматься военной подготовкой». Условия этого договора должны были выполняться правительством республики и земель, входивших в нее. Перед последними стояли еще и проблемы, связанные с охраной границ. Особенно остро они стояли перед правительством Пруссии, граничившей с Польшей. То же можно было сказать и о провинциях, граничивших с Чехословакией. Немецкие правые с недоверием относились к прусскому правительству, где, как и в других провинциях, преобладающую роль играли представители самой крупной партии страны — социал-демократы. Пацифистски были настроены также левые радикалы, включая коммунистов.

В 1925 г. Гитлер поднял вопрос об обороне страны. Первой задачей было привлечь к делу специалистов военного дела, то есть офицеров. Во-вторых, противоборствующим фракциям национал-социалистической партии следовало собраться вместе и распространить работу партии на другие регионы, главным образом, на севере и востоке страны.

В отличие от офицеров-резервистов, офицеры, прежде состоявшие на действительной службе, не забыли своего ремесла и могли интересовать Гитлера как специалисты в связи с беззащитностью Германии. Вскоре после восстановления НСДАП в 1925 г. он обратился к руководителю третейского комитета при партийном суде генерал-лейтенанту в отставке Хейнеману, к которому все, в том числе и Гитлер, как в кайзеровские времена, обращались «Ваше высокопревосходительство». Он был одним из тех военных, которые после путча 8–9 ноября 1923 г. выступили за воцарение кронпринца Рупрехта и против Людендорфа. По этой причине Гитлеру было сложно восстановить связь с офицерами-«народниками», которые держались за Людендорфа. Позиция Гитлера облегчила его сближение с известным в Баварии генералом фон Эппом. Нужно отметить, что значительное число офицеров рейхсвера из 7-й баварской дивизии вступили в основанную Гитлером партию и, подобно фон Эппу и Хирду, сотрудничали с политической организацией или же с СА, подобно Рему, Хазельмайеру, Гофману, Хенлейну, фон Хе-рауфу и фон Краузе. В числе гауляйтеров были два офицера рейхсвера, оставивших службу лишь в 1924 г. Это были Роберт Вагнер и Лепер. Большое количество бывших офицеров, оставивших службу в армии в 1919 г., после воссоздания национал-социалистической партии в 1925 г. работали в ней. Наиболее известным из прусских офицеров, выступивших за Гитлера, был генерал в отставке Лицман. Все эти офицеры, опираясь на свое образование и военный опыт, разрабатывали вопросы обороны государства.